Алекса́ндр II Николаевич (17 [29] апреля 1818, Москва —1 [13] марта 1881, Санкт-Петербург) — император всероссийский, царь польский и великий князь финляндский (1855—1881) из династии Романовых.

Старший сын сначала великокняжеской, а с 1825 года - императорской четы Николая Павловича и Александры Фёдоровны.

Супруга:

1) Мария Александровна
2) Екатерина Михайловна Долгорукова

Дети:от 1-го брака
сыновья: Николай, Александр III,Владимир, Алексей, Сергей, Павел
дочери: Александра, Мария
от 2-го брака
сыновья: Георгий, Борис
дочери: Ольга, Екатерина

Вошёл в русскую историю как проводник широкомасштабных реформ. Удостоен особого эпитета в русской дореволюционной историографии — Освободитель (в связи с отменой крепостного права по манифесту 19 февраля 1861 года). Погиб в результате террористического акта, организованного партией «Народная воля».

Детство, образование и воспитание

Родился 17 апреля 1818 года в 11 часов утра в Архиерейском доме Чудова монастыря в Кремле, куда вся императорская фамилия прибыла в начале апреля для говенья и встречи Пасхи. Поскольку у старших братьев Николая Павловича сыновей не было, младенец уже тогда воспринимался как потенциальный престолонаследник. По случаю его рождения в Москве был дан салют в 201 пушечный залп.

Шарлотта Ливен 5 мая внесла младенца в собор Чудова монастыря, где московский архиепископ Августин совершил над младенцем таинства крещения и миропомазания, в честь чего Марией Фёдоровной был дан торжественный ужин.

Александр — единственный уроженец Москвы, стоявший во главе России с 1725 года.

Получил домашнее образование под личным надзором своего родителя, который уделял вопросу воспитания наследника особое внимание. Его «наставником» (с обязанностью руководства всем процессом воспитания и образования и поручением составить «план учения») и учителем русского языка был В. А. Жуковский, учителем Закона Божия и Священной истории — просвещённый богослов протоиерей Герасим Павский (до 1835), военным инструктором — капитан К. К. Мердер, а также М. М. Сперанский (законодательство),К. И. Арсеньев (статистика и история), Е. Ф. Канкрин (финансы), Ф. И. Брунов (внешняя политика), академик Э. Д. Коллинз (арифметика), К. Б. Триниус (естественная история).

По многочисленным свидетельствам, в юношеском возрасте был весьма впечатлителен и влюбчив. Так, во время поездки в Лондон 1839 у него возникла мимолётная влюблённость в юную королеву Викторию (впоследствии как монархи они испытывали взаимную неприязнь и вражду).

Начало государственной деятельности

По достижении совершеннолетия 5 мая 1834 (день принесения им присяги) наследник-цесаревич был введён своим отцом в состав основных государственных институтов империи: в 1834 в Сенат, в 1835 введён в состав Святейшего Правительствующего Синода, с 1841 членГосударственного совета, в 1842 — Комитета министров.

В 1837 году Александр совершил большое путешествие по России и посетил 29 губерний Европейской части, Закавказья и Западной Сибири, а в 1838—1839 годах побывал в Европе.

Воинская служба у будущего императора проходила довольно успешно. В 1836 году он уже стал генерал-майором, с 1844 года полный генерал, командовал гвардейской пехотой. С 1849 года Александр — начальник военно-учебных заведений, председатель Секретных комитетов по крестьянскому делу 1846 и 1848 годов. Во времяКрымской войны 1853—1856 годов с объявлением Петербургской губернии на военном положении командовал всеми войсками столицы.

Царствование Александра II

Большой титул: «Божиею поспешествующею милостию, Мы, Александр Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя страны, Повелитель и Государь Иверския, Карталинския, Грузинския и Кабардинския земли и Армянския области, Черкасских и Горских Князей и иных наследный Государь и Обладатель, Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.»

Сокращённый титул: «Божиею поспешествующею милостью, Мы, Александр Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и проч., и проч., и проч.»

Начало правления

Вступив на престол в день кончины своего отца 18 февраля 1855 года, Александр II издал манифест, который гласил: «<…> предъ лицемъ невидимо соприсутствующаго НАМЪ Бога, пріемлемъ священный обѣтъ имѣть всегда единою цѣлію благоденствіе Отечества НАШЕГО. Да руководимые, покровительствуемые призвавшимъ НАСЪ къ сему великому служенію Провидѣніемъ, утвердимъ Россію на высшей ступени могущества и славы, да исполняются чрезъ НАСЪ постоянныя желанія и виды Августѣйшихъ НАШИХЪ предшественниковъ ПЕТРА, ЕКАТЕРИНЫ, АЛЕКСАНДРА Благословеннаго и Незабвеннаго НАШЕГО Родителя. <…>"

На подлинном собственною его императорского величества рукою подписано АЛЕКСАНДР

Малый герб империи. 1856 г.

Перед страной стоял ряд сложных внутри- и внешнеполитических вопросов (крестьянский, восточный, польский и другие); финансы были крайне расстроены неудачной Крымской войной, в ходе которой Россия оказалась в полной международной изоляции.

Согласно журналу Государственного совета за 19 февраля 1855 года, в своей первой речи перед членами Совета новый император сказал, в частности: «<…> Мой незабвенный Родитель любил Россию и всю жизнь постоянно думал об одной только её пользе. <…> В постоянных и ежедневных трудах Его со Мною, Он говорил Мне: „хочу взять Себе всё неприятное и всё тяжкое, только бы передать Тебе Россию устроенною, счастливою и спокойною“. Провидение судило иначе, и покойный Государь, в последние часы своей жизни, сказал мне: „Сдаю Тебе Мою команду, но, к сожалению, не в таком порядке, как желал, оставляя Тебе много трудов и забот.“»

Первым из важных шагов было заключение Парижского мира в марте 1856 года — на условиях, которые в создавшейся ситуации были не самыми плохими (в Англии были сильны настроения продолжать войну до полного разгрома и расчленения Российской империи).

Весной 1856 года посетил Гельсингфорс (Великое княжество Финляндское), где выступил вуниверситете и сенате, затем Варшаву, где призвал местную знать «оставить мечтания» (фр. pas de rêveries[8]), и Берлин, где имел весьма важную для него встречу с прусскимкоролём Фридрихом Вильгельмом IV (брат его матери), с которым тайно скрепил «двойственный союз», прорвав таким образом внешнеполитическую блокаду России.

В общественно-политической жизни страны наступила «оттепель». По случаю коронации, состоявшейся в Успенском соборе Кремля 26 августа 1856 года (священнодействие возглавлял митрополит Московский Филарет (Дроздов); император восседал на троне царя Ивана III из слоновой кости), Высочайшим манифестом были дарованы льготы и послабления ряду категорий подданных, в частности, декабристам, петрашевцам, участникам польского восстания 1830—1831 годов; приостанавливались на 3 года рекрутские наборы; в 1857 году ликвидировались военные поселения.

Отмена крепостного права (1861)

Первые шаги к отмене крепостного права в России были сделаны императором Александром I в 1803 году изданием Указа о вольных хлебопашцах, в котором прописан юридический статус отпускаемых на волю крестьян.

В прибалтийских (остзейских) губерниях Российской империи (Эстляндия, Курляндия, Лифляндия) крепостное право было отменено ещё в 1816—1819 годах.

Александр II с детьми (1860 годы)

Согласно данным историков, специально изучавших этот вопрос, процентное отношение крепостных ко всему взрослому мужскому населению империи достигло своего максимума к концу царствования Петра I (55 %), в течение последующего периода XVIII в. составляло около 50 % и опять выросло к началу XIX в., достигнув 57-58 % в 1811—1817 гг. Впервые существенное сокращение этой пропорции произошло при Николае I, к концу царствования которого она, по разным оценкам, сократилась до 35-45 %. Так, по результатам 10-й ревизии (1857) доля крепостных во всем населении империи упала до 37 %. Согласно переписи населения 1857—1859 годов, в крепостной зависимости находилось 23,1 миллиона человек (обоих полов) из 62,5 миллионов человек, населявших Российскую империю.

Из 65 губерний и областей, существовавших в Российской империи на 1858 год, в трёх вышеназванных остзейских губерниях, в Земле Черноморского войска, в Приморской области, Семипалатинской области и области Сибирских киргизов, в Дербентской губернии (с Прикаспийским краем) и Эриванской губерниикрепостных не было вовсе; ещё в 4 административных единицах (Архангельской и Шемахинской губерниях, Забайкальской иЯкутской областях) крепостных крестьян также не было, за исключением нескольких десятков дворовых людей (слуг). В оставшихся 52 губерниях и областях доля крепостных в численности населения составляла от 1,17 % (Бессарабская область) до 69,07 % (Смоленская губерния).

В течение царствования Николая I было создано около десятка различных комиссий для решения вопроса об уничтожении крепостного права, но все они оказались безрезультатными ввиду противодействия дворянства. Тем не менее, в течение данного периода произошла существенная трансформация данного института (см. статью Николай I) и резко сократилась численность крепостных, что облегчало задачу окончательной ликвидации крепостного права. К 1850-м гг. сложилась ситуация, когда она могла произойти и без согласия помещиков. Как указывал историк В. О. Ключевский, к 1850 году более 2/3 дворянских имений и 2/3 крепостных душ были заложены в обеспечение взятых у государства ссуд. Поэтому освобождение крестьян могло произойти и без единого государственного акта. Для этого государству достаточно было ввести процедуру принудительного выкупа заложенных имений — с уплатой помещикам лишь небольшой разницы между стоимостью имения и накопленной недоимкой по просроченной ссуде. В результате такого выкупа большинство имений перешло бы к государству, а крепостные крестьяне автоматически перешли бы в разряд государственных (то есть фактически свободных) крестьян. Планы такого рода, в частности, вынашивал П. Д. Киселев, отвечавший за управление государственным имуществом в правительстве Николая I.

Однако эти планы вызывали сильное недовольство дворянства. (Как писал о Киселеве барон М. А. Корф, «известные его замыслы об эмансипации крепостных людей давно уже навлекли на него ненависть помещичьего класса») Кроме того, в 1850-е годы усилились восстания крестьян. Поэтому новое правительство, сформированное Александром II, решило ускорить решение крестьянского вопроса. Как сказал сам царь 30 марта 1856 г. перед представителями московского дворянства, «Слухи носятся, что я хочу дать свободу крестьянам; это несправедливо,— и Вы можете сказать это всем направо и налево; но чувство, враждебное между крестьянами и их помещиками, к несчастью, существует, и от этого было уже несколько случаев неповиновения помещикам. Я убежден, что рано или поздно мы должны к этому прийти. Я думаю, что и Вы одного мнения со мной; следовательно, гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, нежели снизу».

Как указывают историки, в отличие от комиссий Николая I, где преобладали нейтральные лица или специалисты по аграрному вопросу (в том числе Киселев, Бибиков и др.), теперь подготовка крестьянского вопроса была поручена крупным помещикам-крепостникам (включая вновь назначенных министров Панина и Муравьева, сменивших Киселева и Бибикова, и председателя Секретного комитета по помещичьим крестьянам А. Ф. Орлова), что во многом предопределило результаты аграрной реформы. Вместе с тем, историк Л. Г. Захарова указывает, что среди них были и представители «либеральной бюрократии» (Н. А. Милютин), руководствовавшиеся нравственной идеей ликвидации крепостного права.

Программа правительства была изложена в рескрипте императора Александра II 20 ноября (2 декабря) 1857 виленскому генерал-губернатору В. И. Назимову. Она предусматривала: уничтожение личной зависимости крестьян при сохранении всей земли в собственности помещиков; предоставление крестьянам определённого количества земли, за которую они обязаны будут платить оброк или отбывать барщину, и со временем — права выкупа крестьянских усадеб (жилой дом и хозяйственные постройки). В 1858 для подготовки крестьянских реформ были образованы губернские комитеты, внутри которых началась борьба за меры и формы уступок между либеральными и реакционными помещиками.

Боязнь всероссийского крестьянского бунта заставила правительство пойти на изменение правительственной программы крестьянской реформы, проекты которой неоднократно менялись в связи с подъёмом или спадом крестьянского движения, а также под влиянием и с участием ряда общественных деятелей (например, А. М. Унковского).

В декабре 1858 года была принята новая программа крестьянской реформы: предоставление крестьянам возможности выкупа земельного надела и создание органов крестьянского общественного управления. Для рассмотрения проектов губернских комитетов и разработки крестьянской реформы были созданы в марте 1859 Редакционные комиссии. Проект, составленный Редакционными комиссиями в конце 1859, отличался от предложенного губернскими комитетами увеличением земельных наделов и уменьшением повинностей. Это вызвало недовольство поместного дворянства, и в 1860 в проекте были несколько уменьшены наделы и увеличены повинности. Это направление в изменении проекта сохранилось и при рассмотрении его в Главном комитете по крестьянскому делу в конце 1860, и при его обсуждении в Государственном совете в начале 1861.

19 февраля (3 марта) 1861 в Петербурге Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права и Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости, состоявшие из 17 законодательных актов.

Основной акт — «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» — содержал главные условия крестьянской реформы:

• Крестьяне перестали считаться крепостными и стали считаться «временнообязанными».
• Помещики сохраняли собственность на все принадлежавшие им земли, однако обязаны были предоставить в пользование крестьянам «усадеб оседлость» и полевой надел.
• За пользование надельной землёй крестьяне должны были отбывать барщину или платить оброк и не имели права отказа от неё в течение 9 лет.
• Размеры полевого надела и повинностей должны были фиксироваться в уставных грамотах 1861, которые составлялись помещиками на каждое имение и проверялись мировыми посредниками.
• Крестьянам предоставлялось право выкупа усадьбы и по соглашению с помещиком — полевого надела, до осуществления этого они именовались временнообязанными крестьянами, те кто воспользовался этим правом, после осуществления полного выкупа назывались «выкупными» крестьянами. До конца царствования Александра II в эту категорию попали 85 % бывших крепостных.
• Также определялась структура, права и обязанности органов крестьянского общественного управления (сельского и волостного) суда.

Судебная реформа

Судебный устав 1864 года — Устав вводил единую систему судебных учреждений, исходя из формального равенства всех социальных групп перед законом. Судебные заседания проводились с участием заинтересованных сторон, были публичными, и отчёты о них публиковались в печати. Тяжущиеся стороны могли нанимать для защиты адвокатов, имевших юридическое образование и не состоявших на государственной службе. Новое судоустройство отвечало потребностям капиталистического развития, но на нём всё ещё сохранялись отпечатки крепостничества — для крестьян создавались особые волостные суды, в которых сохранялись телесные наказания. По политическим процессам, даже при оправдательных судебных приговорах, применяли административные репрессии. Политические дела рассматривались без участия присяжных заседателей и т. д. В то время как должностные преступления чиновников оставались неподсудными общим судебным инстанциям.

Вместе с тем, осуществить судебную реформу удалось далеко не на всей территории Российской империи. В труде М. М. Ковалевского указывалось, что во многих губерниях судебная реформа проводилась со значительными отклонениями от Судебного устава 1864 г. Это касалось и судов присяжных, которые во многих губерниях так и не были введены. В частности, суды присяжных не избирались в губерниях, городах и районах, где не было введено местное самоуправление; на национальных окраинах, где население плохо говорило по-русски; а также в Сибири и на Кавказе, ввиду их большой удаленности от столицы.

Если в отношении обычного гражданского и уголовного судопроизводства судебная реформа привела к положительным результатам, включая большую открытость и демократичность судебных процедур, то того же нельзя сказать о судопроизводстве в отношении «политических дел». В этой сфере в эпоху Александра II фактически происходил рост полицейского и судебного произвола. Например, следствие по делу 193 народников (процесс 193-х по делу хождения в народ) тянулось почти 5 лет (с 1873 по 1878), и в течение следствия они подвергались избиениям (чего, например, при Николае I не было ни по делу декабристов, ни по делу петрашевцев). Как указывали историки, власти держали арестованных годами в тюрьме без суда и следствия и подвергали их издевательствам перед создаваемыми огромными судебными процессами (за процессом 193-х народников последовал процесс 50-ти рабочих). А после процесса 193-х, не удовлетворившись вынесенным по суду приговором, Александр II в административном порядке ужесточил судебный приговор — вопреки всем ранее провозглашенным принципам судебной реформы.

Ещё одним примером роста судебного произвола в политической области является казнь четверых офицеров — Иваницкого, Мрочека, Станевича и Кеневича — которые в 1863—1865 гг. вели агитацию в целях подготовки крестьянского восстания. В отличие, например, от декабристов, которые организовали два восстания (в Петербурге и на юге страны) с целью свержения царя, убили нескольких офицеров, генерал-губернатора Милорадовича и едва не убили брата царя, четверо офицеров при Александре II понесли такое же наказание (казнь), как и 5 лидеров декабристов при Николае I, всего лишь за агитацию среди крестьян.

Организационные реформы

Доклад Военного министерства 15.01.1862 года:

• Превратить резервные войска в боевой резерв, обеспечить пополнение ими состава действующих войск и освободив их от обязанности обучать в военное время рекрутов.
• Подготовку рекрутов возложить на запасные войска, обеспечив их достаточными кадрами.
• Всех заштатных «нижних чинов» резервных и запасных войск, в мирное время считать в отпуску и призывать только в военное время. Рекрутами пополнять убыль в действующих войсках, а не формировать из них новые части.
• Сформировать для мирного времени кадры запасных войск, возложив на них гарнизонную службу, расформировать батальоны внутренней службы.

Быстро внедрить эту организацию не удалось, и лишь с 1864 года была начата планомерная реорганизация армии и сокращение численного состава войск.

К 1869 году было завершено приведение войск на новые штаты. При этом общее количество войск в мирное время по сравнению с 1860 годом сократилось с 899 тыс. чел. до 726 тыс. чел. (в основном за счёт сокращения «не боевого» элемента). А количество резервистов в запасе увеличилось с 242 до 553 тыс. чел. При этом с переходом на штаты военного времени новых частей и соединений теперь не формировалось, а части разворачивались за счёт резервистов. Все войска могли теперь быть доукомплектованы до штатов военного времени за 30—40 дней, в то время как в 1859 году на это требовалось 6 месяцев.

Новая система организации войск содержала и ряд недостатков:

• Организация пехоты сохранила деление на линейные и стрелковые роты (при одинаковом вооружении смысла в этом не было).
• Артиллерийские бригады не были включены в состав пехотных дивизий, что отрицательно влияло на их взаимодействия.
• Из 3-х бригад кавалерийских дивизий (гусарской, уланской и драгунской), только драгунские были вооружены карабинами, а остальные не имели огнестрельного вооружения, в то время, как вся кавалерия европейских государств была вооружена пистолетами.

В мае 1862 года Милютин представил Александру II предложения под заглавием «Главные основания предполагаемого устройства военного управления по округам». В основе этого документа лежали следующие положения:

• Уничтожить деление в мирное время на армии и корпуса, высшей тактической единицей считать дивизию.
• Разделить территорию всего государства на несколько военных округов.
• Во главе округа поставить начальника, на которого возложить надзор за действующими войсками и командование местными войсками, а также поручить ему заведование всеми местными военными учреждениями.

Уже летом 1862 года вместо Первой армии были учреждены Варшавский, Киевский и Виленский военные округа, а в конце 1862 года — Одесский.

В августе 1864 года было утверждено «Положение о военных округах», на основании которого Командующему войсками округа подчинялись все расположенные в округе воинские части и военные учреждения, таким образом он становился единоличным начальником, а не инспектором, как это планировалось раньше (при этом все артиллерийские части в округе подчинялись непосредственно начальнику артиллерии округа). В пограничных округах на Командующего возлагались обязанности генерал-губернатора и в его лице сосредотачивалась вся военная и гражданская власть. Структура окружного управления осталась без изменений.

В 1864 году было создано ещё 6 военных округов: Петербургский, Московский, Финляндский, Рижский, Харьковский и Казанский. В последующие годы были образованы: Кавказский, Туркестанский, Оренбургский, Западно-Сибирский и Восточно-Сибирский военные округа.

В результате организации военных округов создалась относительно стройная система местного военного управления, устранила крайнюю централизацию Военного министерства, функции которого теперь в осуществлении общего руководства и наблюдения. Военные округа обеспечивали быстрое развёртывание армии в случае войны, при их наличии стало возможно приступить к составлению мобилизационного расписания.

Параллельно шла реформа самого военного министерства. По новому штату состав Военного министерства был уменьшен на 327 офицеров и 607 солдат. Значительно сократился и объём переписки. Как положительное можно отметить и тот факт, что военный министр сосредоточил в своих руках все нити военного управления, однако войска не находились в полном его подчинении, так как начальники военных округов зависели непосредственно от царя, который и возглавлял верховное командование вооружёнными силами.

Вместе с этим организация центрального военного управления содержала в себе и ряд других слабых сторон:

• Структура Главного штаба была построена таким образом, что функциям собственно генерального штаба отводилось немного места.
• Подчинение главного военного суда и прокурора военному министру означало подчинение судебных органов представителю исполнительной власти.
• Подчинение лечебных заведений не главному военно-медицинскому управлению, а начальникам местных войск, отрицательно влияло на постановку лечебного дела в армии.

Выводы организационных реформ вооружённых сил, проведённых в 60—70-х годах XIX века:

• На протяжении первых 8 лет Военному министерству удалось осуществить значительную часть намеченных реформ в области организации армии и управления войсками.
• В области организации армии была создана система, способная в случае войны увеличить численность войск, не прибегая к новым формированиям.
• Уничтожение армейских корпусов и сохранённое деление пехотных батальонов на стрелковые и линейные роты имело отрицательное значение в смысле боевой подготовки войск.
• Реорганизация Военного министерства обеспечила относительное единство военного управления.
• В результате проведения военно-окружной реформы были созданы местные органы управления, устранена излишняя централизация управления, обеспечивалось оперативное управление войсками и их мобилизация.

Реформа образования

В ходе реформ 1860-х годов была расширена сеть народных училищ. Наряду с классическими гимназиями были созданы реальные гимназии (училища) в которых основной упор делался на преподавание математики и естественных наук.Университетский устав 1863 года для высших учебных заведений вводил частичную автономию университетов — выборность ректоров и деканов и расширение прав профессорской корпорации. В 1869 году в Москве были открыты первые в России высшие женские курсы с общеобразовательной программой. В 1864 был утверждён новый Школьный устав, по которому в стране вводились гимназии и реальные училища.

Некоторые элементы реформы образования современники рассматривали как дискриминацию низших сословий. Как указывал историк Н. А. Рожков, в реальных гимназиях, введенных для выходцев из низших и средних слоев общества, не обучали древним языкам (латинскому и греческому), в отличие от обычных гимназий, существовавших только для высших классов; но знание древних языков сделали обязательным при поступлении в вузы. Так, по мнению историка, для широкой массы населения был фактически закрыт доступ в вузы[68]. Аналогично П. А. Зайончковский называл гимназический устав 1872 года «реакционным законом в области просвещения».

В последние годы царствования Александра II были приняты решения (о введении полицейского контроля в вузах, о предоставлении духовенству преобладающего участия в заведовании народными школами, об ограничении принятия в вузы «лиц, материально не обеспеченных» и др.), которые, по словам П. А. Зайончковского, «перечеркивали буквально все, что было осуществлено в области народного просвещения с момента отмены крепостного права».

Прочие реформы

При Александре II произошли существенные изменения в отношении черты оседлости евреев. Рядом указов, выпущенных в период с 1859 по 1880 год, значительная часть евреев получила право беспрепятственно расселяться по территории России. Как пишет А. И. Солженицын, право свободного расселения получили купцы, ремесленники, врачи, юристы, выпускники университетов, их семьи и обслуживающий персонал, а также, например, «лица свободных профессий». А в 1880 году указом министра внутренних дел было разрешено оставить на жительство вне черты оседлости тех евреев, кто поселился незаконно.

«Высочайше одобренное» издание тайного Валуевского циркуляра в разгар польского восстания 1863—1864 годов о приостановлении печатания на украинском языке (малороссийском языке) литературы религиозной, учебной и предназначенной для начального чтения. К пропуску цензурой разрешались «только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы».

Издание Эмского указа, направленнoгo на ограничение использования и преподавания украинского языка в Российской империи. Это традиционное наименование выводов Особого Совещания, подписанных императором Александром II, 18 (30) мая 1876 года в г. Бад-Эмс (Bad Ems, Германия).

Внешняя политика

В царствование Александра II Россия вернулась к политике всемерного расширения Российской империи, ранее характерной для царствования Екатерины II. За этот период к России были присоединены Средняя Азия, Северный Кавказ, Дальний Восток, Бессарабия,Батуми. Победы в Кавказской войне были одержаны в первые годы его царствования. Удачно закончилось продвижение в Среднюю Азию (в 1865—1881 годах в состав России вошла большая часть Туркестана). В 1871 году Россия восстановила свои права на Чёрном море, добившись отмены запрета держать там свой флот. В связи с войной в 1877 г. в Чечне и Дагестане произошло крупное восстание, которое было жестоко подавлено.

После долгого сопротивления император решился на войну с Османской империей 1877—1878 годов. По итогам войны он принял чин генерал-фельдмаршала (30 апреля 1878 года).

Смысл присоединения некоторых новых территорий, в особенности Средней Азии, был непонятен части российского общества. Так, М. Е. Салтыков-Щедрин критиковал поведение генералов и чиновников, использовавших среднеазиатскую войну для личного обогащения, а М. Н. Покровский указывал на бессмысленность завоевания Средней Азии для России. Между тем, это завоевание обернулось большими людскими потерями и материальными затратами.

В 1876—1877 годах Александр II принял личное участие в заключении секретного соглашения с Австрией в связи с русско-турецкой войной, следствием которого, по мнению некоторых историков и дипломатов второй половины XIX века, сталБерлинский трактат (1878), вошедший в отечественную историографию как «ущербный» в отношении самоопределения балканских народов (существенно урезавший Болгарское государство и передавший Боснию-Герцеговину Австрии). Критику современников и историков вызвали примеры неудачного «поведения» императора и его братьев (великих князей) на театре войны.

В 1867 году Аляска (Русская Америка) была продана Соединённым Штатам за 7 млн долларов (см. продажа Аляски). Кроме того, заключил Санкт-Петербургский договор 1875 года, по которому передавал Японии все Курильские острова в обмен на Сахалин.

Историк П. А. Зайончковский полагал, что правительство Александра II проводило «германофильскую политику», не отвечавшую интересам страны, чему способствовала позиция самого монарха: «Благоговея перед своим дядюшкой — прусским королем, а позднее германским императором Вильгельмом I, он всячески содействовал образованию единой милитаристской Германии». Во время франко-прусской войны 1870 года «георгиевские кресты щедро раздавались германским офицерам, а знаки ордена — солдатам, как будто они сражались за интересы России».

В последние годы царствования Александра II, на фоне роста протестных настроений в обществе, были введены беспрецедентные полицейские меры, по существу отменившие действие и Судебного устава 1864 г., и законов о местном самоуправлении. Власти и полиция получили право отправлять в ссылку любое показавшееся подозрительным лицо, проводить обыски и аресты, без согласования с судебной властью, выносить политические преступления на суды военных трибуналов — с применением ими наказаний, установленных для военного времени. Назначенные в губернии временные генерал-губернаторы получили исключительные полномочия, что привело в ряде мест к чудовищному произволу, от которого страдали не столько революционеры и террористы, сколько мирное население. Историк А. А. Корнилов в 1909 году характеризовал эти меры правительства Александра II как «белый террор».

Рост общественного недовольства

В отличие от предыдущего царствования, почти не отмеченного социальными протестами, эпоха Александра II характеризовалась ростом общественного недовольства. Наряду с резким увеличением числа крестьянских восстаний (см. выше), появилось много протестных групп среди интеллигенции и рабочих. В 1860-е годы возникли: группа С. Нечаева, кружок Заичневского, кружок Ольшевского, кружок Ишутина, организация Земля и Воля, группа офицеров и студентов (Иваницкий и др.) готовившая крестьянское восстание. В этот же период появились первые революционеры (Пётр Ткачёв, Сергей Нечаев), пропагандировавшие идеологию терроризма как метода борьбы с властью. В 1866 г. была предпринята первая попытка убийства Александра II, в которого стрелял Каракозов (террорист-одиночка).

В 1875-е годы эти тенденции значительно усилились. К этому периоду относятся такие протестные группы и движения, как кружок курских якобинцев, кружок чайковцев, кружок Перовской, кружок долгушинцев, группы Лаврова и Бакунина, кружки Дьякова, Сирякова, Семяновского, Южно-российский союз рабочих, Киевская коммуна, Северный рабочий союз, новая организация Земля и Воля и ряд других. Большинство этих кружков и групп до конца 1870-х гг. занималось антиправительственной пропагандой и агитацией, лишь с конца 1870-х гг. начинается явный крен в сторону террористических актов. В 1873—1874 гг. 2-3 тысячи человек, преимущественно из числа интеллигенции, отправились в сельскую местность под видом простых людей с целью пропаганды революционных идей (т. н. «хождение в народ»).

После подавления Польского восстания 1863—1864 годов и покушения Д. В. Каракозова на его жизнь 4 апреля 1866 года Александр II пошёл на уступки охранительному курсу, выразившиеся в назначении на высшие государственные посты Дмитрия Толстого, Фёдора Трепова, Петра Шувалова, что привело к ужесточению мер в области внутренней политики.

Усиление репрессий со стороны полицейских органов, особенно в отношении «хождения в народ» (процесс 193-хнародников), вызвало возмущение общественности и положило начало террористической деятельности, в последующем принявшей массовый характер. Так, покушение Веры Засулич в 1878 г. на петербургского градоначальника Трепова было предпринято в ответ на плохое обращение с заключенными по процессу 193-х[. Несмотря на неопровержимые улики, свидетельствовавшие о совершенном покушении, суд присяжных её оправдал, в зале суда ей была устроена овация, а на улице её встретила восторженная манифестация собравшейся у здания суда большой массы публики.

Александр II. Фото между 1878 и 1881 гг.

В течение следующих лет были организованы покушения:

1878 г.: — на киевского прокурора Котляревского, на жандармского офицера Гейкинга в Киеве, на шефа жандармов Мезенцева в Петербурге;

1879 г.: на харьковского губернатора князя Кропоткина, на полицейского агента Рейнштейна в Москве, на шефа жандармов Дрентельна в Петербурге

февр. 1880 г.: состоялось покушение на «диктатора» Лорис-Меликова.

1878—1881 гг.: произошла серия покушений на Александра II.

К концу его царствования протестные настроения распространились среди разных слоев общества, включая интеллигенцию, часть дворянства и армии. В деревне начался новый подъем крестьянских восстаний, а на заводах началось массовое стачечное движение. Глава правительства П. А. Валуев, давая общую характеристику настроений в стране, писал в 1879 г.: «Вообще во всех слоях населения проявляется какое-то неопределенное, обуявшее всех неудовольствие. Все на что-то жалуются и как будто желают и ждут перемены».

Публика рукоплескала террористам, росла численность самих террористических организаций — так, Народная воля, приговорившая царя к смерти, насчитывала сотни активных членов. Герой русско-турецкой войны 1877—1878 гг. и войны в Средней Азии главнокомандующий туркестанской армией генерал Михаил Скобелев в конце царствования Александра проявлял резкое недовольство его политикой и даже, согласно свидетельствам А. Кони и П. Кропоткина, высказывал намерение арестовать царскую семью. Эти и другие факты породили версию о том, что Скобелев готовил военный переворот с целью свержения Романовых.

По словам историка П. А. Зайончковского, рост протестных настроений и взрыв террористической деятельности вызвали «страх и растерянность» в правительственных кругах. Как писал один из современников, А. Плансон, «Только во время уже разгоревшегося вооружённого восстания бывает такая паника, какая овладела всеми в России в конце 70-х годов и в 80-м. Во всей России все замолкли в клубах, в гостиницах, на улицах и на базарах… И как в провинции, так и в Петербурге все ждали чего-то неизвестного, но ужасного, никто не был уверен в завтрашнем дне».

Как указывают историки, на фоне роста политической и социальной нестабильности правительство принимало все новые и новые чрезвычайные меры: сначала были введены военные суды, затем, в апреле 1879 г., были назначены временные генерал-губернаторы в ряде городов, и наконец, в феврале 1880 г. была введена «диктатура» Лориса-Меликова (которому были даны чрезвычайные полномочия), сохранявшаяся до конца царствования Александра II — сначала в виде председателя Верховной распорядительной комиссии, затем — в виде министра внутренних дел и фактического главы правительства.

Сам император в последние годы жизни находился на грани нервного расстройства. Председатель Комитета Министров П. А. Валуев записал в дневнике 3 июня 1879 г.: «Государь имеет вид усталый и сам говорил о нервном раздражении, которое он усиливается скрывать. Коронованная полуразвалина. В эпоху, где нужна в нём сила, очевидно, на неё нельзя рассчитывать».

Покушения и убийство

На Александра II было совершено несколько покушений:

• Д. В. Каракозовым 4 апреля 1866 года. Когда Александр II направлялся от ворот Летнего сада к своей карете, раздался выстрел. Пуля пролетела над головой императора: стрелявшего толкнул стоявший рядом крестьянин Осип Комиссаров.

Часовня на месте покушения (не сохранилась) Жандармы и некоторые из очевидцев бросились на стрелявшего и повалили его. «Ребята! Я за вас стрелял!» — кричал террорист. Александр приказал отвести его к экипажу и спросил: — Ты поляк? — Русский — ответил террорист. — Почему же ты стрелял в меня? — Ты обманул народ: обещал ему землю, да не дал. — Отвезите его в Третье отделение, — сказал Александр, и стрелявшего вместе с тем, кто вроде бы помешал ему попасть в царя, повезли к жандармам. Стрелявший назвал себя крестьянином Алексеем Петровым, а другой задержанный — Осипом Комиссаровым, петербургским картузником, происходившим из крестьян Костромской губернии. Случилось так, что среди благородных свидетелей оказался герой Севастополя генерал Э. И. Тотлебен, и он заявил, что отчетливо видел, как Комиссаров толкнул террориста и тем спас жизнь государя.

• Польским эмигрантом Антоном Березовским 25 мая 1867 года в Париже; пуля угодила в лошадь.
• А. К. Соловьёвым 2 (14) апреля 1879 года в Петербурге. Соловьёв совершил 5 выстрелов из револьвера, в том числе 4 — в императора, но промахнулся.

Соловьёв был казнён 9 июня 1879 г.

Исполнительный комитет «Народной воли» 26 августа 1879 года принял решение об убийстве Александра II.

• 19 ноября 1879 года произошла попытка взрыва императорского поезда под Москвой. Спасло императора то, что в Харькове сломался паровоз свитского поезда, который шёл на полчаса раньше царского. Царь не захотел ждать и первым поехал царский поезд. Не зная об этом обстоятельстве, террористы пропустили первый состав, взорвав мину под четвёртым вагоном второго.
• С. Н. Халтуриным 5 (17) февраля 1880 был произведён взрыв на первом этаже Зимнего дворца. Император обедал на третьем этаже, спасло его то, что он прибыл позже назначенного времени, погибла охрана (11 человек) на втором этаже.

Для охраны государственного порядка и борьбы с революционным движением 12 февраля 1880 года была учрежденаВерховная распорядительная комиссия во главе с либерально настроенным графом Лорис-Меликовым.

Гибель и погребение. Реакция общества

Обложка конституции Лорис-Меликова (1904 год издания)

1 (13) марта 1881, в 3 часа 35 минут пополудни, скончался в Зимнем дворце вследствие смертельного ранения, полученного на набережной Екатерининского канала (Петербург) около 2 часов 25 минут пополудни в тот же день, — от взрыва бомбы (второй в ходе покушения), брошенной под его ноги народовольцем Игнатием Гриневицким; погиб в тот день, когда был намерен одобрить конституционный проект М. Т. Лорис-Меликова. Покушение произошло, когда император возвращался после войскового развода в Михайловском манеже, с «чая» (второго завтрака) в Михайловском дворце у великой княгини Екатерины Михайловны; на чае присутствовал также великий князь Михаил Николаевич, который отбыл несколько позднее, услышав взрыв, и прибыл вскоре после второго взрыва, отдавал распоряжения и приказания на месте происшествия. Накануне, 28 февраля (суббота первой седмицы Великого поста), император в Малой церкви Зимнего дворца, вместе с некоторыми другими членами семьи, приобщился Святых Таин.

4 марта его тело было перенесено в Придворный собор Зимнего дворца; 7 марта торжественно перенесено в Петропавловский собор Петербурга. Отпевание 15 марта возглавил митрополит Санкт-Петербургский Исидор (Никольский) в сослужении прочих членов Святейшего Синода и сонма духовенства.

Гибель «Освободителя», убитого народовольцами от имени «освобождённых», казалась многим символичнымзавершением его царствования, приведшем, с точки зрения консервативной части общества, к разгулу «нигилизма»; особое негодование вызывала примиренческая политика графа Лорис-Меликова, который рассматривался как марионетка в руках княгини Юрьевской. Политические деятели правого крыла (в их числе Константин Победоносцев, Евгений Феоктистов иКонстантин Леонтьев) с большей или меньшей прямотой даже говорили, что император погиб «вовремя»: процарствуй он ещё год или два, катастрофа России (крушение самодержавия) стала бы неизбежностью. Незадолго до того назначенный обер-прокурором К. П. Победоносцев в самый день гибели Александра II писал новому императору: «Бог велел нам пережить нынешний страшный день. Точно кара Божия обрушилась на несчастную Россию. Хотелось бы скрыть свое лицо, уйти под землю, чтобы не видеть, не чувствовать, не испытывать. Боже, помилуй нас. <…>».

К. Е. Маковский Портрет Александра II на смертном одре (1881). Третьяковская галерея

Ректор Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Иоанн Янышев 2 марта 1881 года, перед панихидою в Исаакиевском соборе, сказал в своём слове: «<…> Государь не скончался только, но и убит в Своей собственной столице… мученический венец для Его священной Главы сплетён на русской земле, в среде Его подданных… Вот что делает скорбь нашу невыносимою, болезнь русского и христианского сердца — неизлечимою, наше неизмеримое бедствие — нашим же вечным позором!».

Великий князь Александр Михайлович, бывший в юном возрасте у одра умирающего императора и чей отец был в Михайловском дворце в день покушения, в эмигрантских воспоминаниях писал о своих ощущениях в следующие за тем дни: «<…> Ночью, сидя на наших кроватях, мы продолжали обсуждать катастрофу минувшего воскресенья и опрашивали друг друга, что же будет дальше? Образ покойного Государя, склонившегося над телом раненого казака и не думающего о возможности вторичного покушения, не покидал нас. Мы понимали, что что-то несоизмеримо большее, чем наш любящий дядя и мужественный монарх ушло вместе с ним невозвратимо в прошлое. Идиллическая Россия с Царём-Батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать 1 марта 1881 года. Мы понимали, что Русский Царь никогда более не сможет относиться к своим подданным с безграничным доверием.

Не сможет, забыв цареубийство, всецело отдаться государственным делам. Романтические традиции прошлого и идеалистическое понимание русского самодержавия в духе славянофилов — всё это будет погребено, вместе с убитым императором, в склепе Петропавловской крепости. Взрывом прошлого воскресенья был нанесён смертельный удар прежним принципам, и никто не мог отрицать, что будущее не только Российской Империи, но и всего мира, зависело теперь от исхода неминуемой борьбы между новым русским Царём и стихиями отрицания и разрушения.».

Редакционная статья Особого прибавления к право-консервативной газете «Русь» от 4 марта гласила: «Царь убит!…Русский царь, у себя в России, в своей столице, зверски, варварски, на глазах у всех — русскою же рукою… <…> Позор, позор нашей стране! <…> Пусть же жгучая боль стыда и горя проникнет нашу землю из конца в конец, и содрогнётся в ней ужасом, скорбью, гневом негодования всякая душа! <…> То отребье, которое так дерзостно, так нагло гнетёт преступлениями душу всего Русского народа, не есть исчадие самого нашего простого народа, ни его старины, ни даже новизны истинно просвещённой, — а порождение тёмных сторон петербургского периода нашей истории, отступничества от русской народности, измены её преданиям, началам и идеалам <…>».

В экстренном заседании Московской городской думы было единогласно принято следующее постановление: «Совершилось событие неслыханное и ужасающее: русский царь, освободитель народов, пал жертвою шайки злодеев среди многомиллионного, беззаветно преданного ему народа. Несколько людей, порождение мрака и крамолы, осмелились святотатственною рукой посягнуть на вековое предание великой земли, запятнать её историю, знамя которой есть Русский Царь. Негодованием и гневом содрогнулся Русский народ при вести о страшном событии <…>».

В № 65-м (8 марта 1881 года) официозной газеты «Санкт-Петербургские ведомости» была напечатана «горячая и откровенная статья», произведшая «переполох в петербургской печати». В статье, в частности, говорилось: «Петербург, стоящий на окраине государства, кишит инородческими элементами. Тут свили себе гнездо и иностранцы, жаждущие разложения России, и деятели наших окраин. <…> [Петербург] полон нашею бюрократией, которая давно потеряла чувство народного пульса <…> Оттого-то в Петербурге можно встретить очень много людей, повидимому и русских, но которые рассуждают как враги своей родины, как изменники своего народа <…>».

Антимонархически настроенный представитель левого крыла кадетов В. П. Обнинский в своём труде «Последний самодержец» (1912 или позже) писал о цареубийстве: «Этот акт глубоко всколыхнул общество и народ. За убитым государем числились слишком выдающиеся заслуги, чтобы смерть его прошла без рефлекса со стороны населения. А таким рефлексом могло быть только желание реакции».

В то же время, исполнительный комитет «Народной воли» спустя несколько дней после 1 марта опубликовал письмо, в котором, наряду с констатацией «приведения в исполнение приговора» царю, содержался «ультиматум» новому царю, Александру III: «Если политика правительства не изменится, революция будет неизбежна. Правительство должно выражать народную волю, а оно является узурпаторской шайкой». Аналогичное заявление, ставшее известным публике, сделал и арестованный лидер «Народной воли» А. И. Желябов во время допроса 2 марта. Несмотря на арест и казнь всех лидеров «Народной воли», террористические акты продолжались и в первые 2-3 года царствования Александра III.

В эти же дни начала марта газетам «Страна» и «Голос» было сделано «предупреждение» правительства за передовые статьи, «объясняющие гнусное злодеяние последних дней системою реакции и как возлагающее ответственность за постигшее Россию несчастье на тех из советников царских, кои руководили мерами реакции». В последующие дни, по инициативе Лорис-Меликова, были закрыты газеты «Молва», «С.-Петербургские ведомости», «Порядок» и «Смоленский вестник», печатавшие «вредные», с точки зрения правительства, статьи.

Убийству Александра II посвящены следующие строки Александра Блока (поэма «Возмездие»):

«…Грянул взрыв С Екатеринина канала, Россию облаком покрыв. Всё издалёка предвещало, Что час свершится роковой, Что выпадет такая карта… И этот века час дневной — Последний — назван первым марта»

Награды

российские:

• Орден Святого апостола Андрея Первозванного (17.04.1818)
• Орден Святого Александра Невского (17.04.1818)
• Орден Святой Анны 1 ст. (17.04.1818)
• Орден Святого Георгия 4 ст. (10.11.1850)
• Орден Святого Георгия 1 ст. (26.11.1869)

иностранные:

• Шведский Орден Серафимов с цепью (06.03.1826)
• Испанский орден Золотого руна (1826)
• Польский Орден Белого орла (1829)
• Австрийский Орден Святого Стефана большой крест (1839)
• Французский Орден Святого Духа
• Бухарский Орден Благородной Бухары (1881) первый из награждённых этим орденом

Семья

Ф. С. Журавлёв Портрет императрицы Марии Александровны (1870-е).Государственный Эрмитаж

Фотограф С. Л. Левицкий Портрет Екатерины Долгоруковой

Удивительно, но оба брака Александра II были формально морганатическими:

• Первый брак (1841) — официальный, с Марией Александровной (1.07.1824 — 22.05.1880), в девичестве принцессой Максимилианой-Вильгельминой-Августой-Софьей-Марией Гессен-Дармштадтской, незаконнорожденной дочерью Вильгельмины Баденской, жены великого герцога Людвига II Гессенского (от камергера), который впоследствии вынужден был во избежание скандала признать её и других детей жены от камергера своими. Эта история для Александра, как и для всей Европы, не была тайной и послужила причиной негативного отношения со стороны его родителей.

• Второй, морганатический, брак с давней (с 1866) любовницей, княжной Екатериной Михайловной Долгоруковой (1847—1922), получившей титул cветлейшей княгини Юрьевской.

Собственный капитал Александра II составлял на 1 марта 1881 года около 12 млн руб. (ценные бумаги, билеты Госбанка, акции железнодорожных компаний); из личных средств он пожертвовал в 1880 году 1 млн руб. на устройство больницы в память императрицы.

Дети от первого брака:

• Александра (1842—1849);
• Николай (1843—1865);
• Александр III (1845—1894);
• Владимир (1847—1909);
• Алексей (1850—1908);
• Мария (1853—1920);
• Сергей (1857—1905);
• Павел (1860—1919).

Дети от брака с княжной Долгоруковой (узаконены после венчания):

• светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский (1872—1913);
• светлейшая княжна Ольга Александровна Юрьевская (1873—1925);
• Борис (1876—1876), посмертно узаконен с присвоением фамилии «Юрьевский»;
• светлейшая княжна Екатерина Александровна Юрьевская (1878—1959), замужем за князем Александром Владимировичем Барятинским, а после — за князем Сергеем Платоновичем Оболенским-Нелединским-Мелецким.

Помимо детей от Екатерины Долгорукой, имел несколько других внебрачных детей.

***

Алекса́ндр II Никола́евич Освободитель (17 [29] апреля 1818, Москва — 1 [13] марта 1881, Санкт-Петербург) — император всероссийский, царь польский и великий князь финляндский (1855—1881) из династии Романовых. Старший сын сначала великокняжеской, а с 1825 года императорской четы Николая Павловича и Александры Фёдоровны.

Вошёл в русскую историю как проводник широкомасштабных реформ. Удостоен особого эпитета в русской дореволюционной историографии — Освободи́тель (в связи с отменой крепостного права по манифесту 19 февраля 1861 года). Погиб в результате террористического акта, организованного партией «Народная воля».

Родился 17 апреля 1818 года, в Светлую среду, в 11 часов утра в Архиерейском доме Чудова монастыря в Кремле, куда вся императорская фамилия, исключая дядю новорождённого Александра II, бывшего в инспекционной поездке по югу России, прибыла в начале апреля для говенья и встречи Пасхи; в Москве был дан салют в 201 пушечный залп. 5 мая над младенцем были совершены таинства крещения и миропомазания в храме Чудова монастыря архиепископом московским Августином, в честь чего Марией Фёдоровной был дан торжественный ужин.

Получил домашнее образование под личным надзором своего родителя, который уделял вопросу воспитания наследника особое внимание. Его «наставником»[1] (с обязанностью руководства всем процессом воспитания и образования и поручением составить «план учения») и учителем русского языка был В. А. Жуковский, учителем Закона Божия и Священной истории — просвещённый богословпротоиерей Герасим Павский (до 1835), военным инструктором — капитан К. К. Мердер, а также: М. М. Сперанский (законодательство),К. И. Арсеньев (статистика и история), Е. Ф. Канкрин (финансы), Ф. И. Брунов (внешняя политика), академик Коллинз (арифметика),К. Б. Триниус (естественная история).

По достижении совершеннолетия 23 апреля 1834 (день принесения им присяги) наследник-цесаревич был введён своим отцом в состав основных государственных институтов империи: в 1834 в Сенат, в 1835 введён в состав Святейшего Правительствующего Синода, с 1841 член Государственного совета, в 1842 — Комитета министров.

В 1837 году Александр совершил большое путешествие по России и посетил 29 губерний Европейской части, Закавказья и Западной Сибири, а в 1838—1839 годах побывал в Европе.

Воинская служба у будущего императора проходила довольно успешно. В 1836 году он уже стал генерал-майором, с 1844 года полный генерал, командовал гвардейской пехотой. С 1849 года Александр — начальник военно-учебных заведений, председатель Секретных комитетов по крестьянскому делу 1846 и 1848 годов. Во время Крымской войны 1853—1856 годов с объявлением Петербургской губернии на военном положении командовал всеми войсками столицы.

Божиею поспешествующею милостию, Мы, Александр Вторый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя страны, Повелитель и Государь Иверския, Карталинския, Грузинския и Кабардинския земли и Армянския области, Черкасских и Горских Князей и иных наследный Государь и Обладатель, Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.

Перед страной стоял ряд сложных внутри- и внешнеполитических вопросов (крестьянский, восточный, польский и другие); финансы были крайне расстроены неудачной Крымской войной, в ходе которой Россия оказалась в полной международной изоляции.

Согласно журналу Государственного совета за 19 февраля 1855 года, в своей первой речи перед членами Совета новый император сказал, в частности: «<…> Мой незабвенный Родитель любил Россию и всю жизнь постоянно думал об одной только её пользе. <…> В постоянных и ежедневных трудах Его со Мною, Он говорил Мне: „хочу взять Себе всё неприятное и всё тяжкое, только бы передать Тебе Россию устроенною, счастливою и спокойною“. Провидение судило иначе, и покойный Государь, в последние часы своей жизни, сказал мне: „Сдаю Тебе Мою команду, но, к сожалению, не в таком порядке, как желал, оставляя Тебе много трудов и забот.“»

Первым из важных шагов было заключение Парижского мира в марте 1856 года — на условиях, которые в создавшейся ситуации были не самыми плохими (в Англии были сильны настроения продолжать войну до полного разгрома и расчленения Российской империи).

Александр II

Весной 1856 года посетил Гельсингфорс (Великое княжество Финляндское), где выступил вуниверситете и сенате, затем Варшаву, где призвал местную знать «оставить мечтания» (фр. pas de rêveries), и Берлин, где имел весьма важную для него встречу с прусским королём Фридрихом Вильгельмом IV (брат его матери), с которым тайно скрепил «двойственный союз», прорвав таким образом внешнеполитическую блокаду России.

В общественно-политической жизни страны наступила «оттепель». По случаю коронации, состоявшейся в Успенском соборе Кремля 26 августа 1856 года (священнодействие возглавлял митрополит Московский Филарет (Дроздов); император восседал на троне царя Ивана III из слоновой кости), Высочайшим манифестом были дарованы льготы и послабления ряду категорий подданных, в частности, декабристам, петрашевцам, участникам польского восстания 1830—1831 годов; приостанавливались на 3 года рекрутские наборы; в 1857 году ликвидировались военные поселения.

 

Первые шаги к отмене крепостного права в России были сделаны императором Александром I в 1803 году изданием Указа о вольных хлебопашцах, в котором прописан юридический статус отпускаемых на волю крестьян.

В прибалтийских (остзейских) губерниях Российской империи (Эстляндия, Курляндия, Лифляндия) крепостное право было отменено ещё в 1816—1819 годах.

Александр II

Согласно данным историков, специально изучавших этот вопрос, процентное отношение крепостных ко всему взрослому мужскому населению империи достигло своего максимума к концу царствования Петра I (55 %), в течение последующего периода XVIII в. составляло около 50 % и опять выросло к началу XIX в., достигнув 57-58 % в 1811—1817 гг. Впервые существенное сокращение этой пропорции произошло при Николае I, к концу царствования которого она, по разным оценкам, сократилась до 35-45 %. Так, по результатам 10-й ревизии (1857) доля крепостных во всем населении империи упала до 37 %. Согласно переписи населения 1857—1859 годов, в крепостной зависимости находилось 23,1 миллиона человек (обоего пола) из 62,5 миллионов человек, населявших Российскую империю. Из 65 губерний и областей, существовавших в Российской империи на 1858 год, в трёх вышеназванных остзейских губерниях, в Земле Черноморского войска, в Приморской области, Семипалатинской области и области Сибирских киргизов, в Дербентской губернии (с Прикаспийским краем) и Эриванской губернии крепостных не было вовсе; ещё в 4 административных единицах (Архангельской и Шемахинской губерниях,Забайкальской и Якутской областях) крепостных крестьян также не было, за исключением нескольких десятков дворовых людей (слуг). В оставшихся 52 губерниях и областях доля крепостных в численности населения составляла от 1,17 % (Бессарабская область) до 69,07 % (Смоленская губерния).

В течение царствования Николая I было создано около десятка различных комиссий для решения вопроса об уничтожении крепостного права, но все они оказались безрезультатными ввиду противодействия дворянства. Тем не менее, в течение данного периода произошла существенная трансформация данного института (см. статью Николай I) и резко сократилась численность крепостных, что облегчало задачу окончательной ликвидации крепостного права. К 1850-м гг. сложилась ситуация, когда она могла произойти и без согласия помещиков. Как указывал историк В. О. Ключевский, к 1850 году более 2/3 дворянских имений и 2/3 крепостных душ были заложены в обеспечение взятых у государства ссуд. Поэтому освобождение крестьян могло произойти и без единого государственного акта. Для этого государству достаточно было ввести процедуру принудительного выкупа заложенных имений — с уплатой помещикам лишь небольшой разницы между стоимостью имения и накопленной недоимкой по просроченной ссуде. В результате такого выкупа большинство имений перешло бы к государству, а крепостные крестьяне автоматически перешли бы в разряд государственных (то есть фактически свободных) крестьян. Планы такого рода, в частности, вынашивал П. Д. Киселев, отвечавший за управление государственным имуществом в правительстве Николая I.

Однако эти планы вызывали сильное недовольство дворянства. (Как писал о Киселеве барон М. А. Корф, «известные его замыслы об эмансипации крепостных людей давно уже навлекли на него ненависть помещичьего класса».) Кроме того, в 1850-е годы усилились восстания крестьян. Поэтому новое правительство, сформированное Александром II, решило ускорить решение крестьянского вопроса. Как сказал сам царь 30 марта 1856 г. перед представителями московского дворянства, «Слухи носятся, что я хочу дать свободу крестьянам; это несправедливо,— и Вы можете сказать это всем направо и налево; но чувство, враждебное между крестьянами и их помещиками, к несчастью, существует, и от этого было уже несколько случаев неповиновения помещикам. Я убежден, что рано или поздно мы должны к этому прийти. Я думаю, что и Вы одного мнения со мной; следовательно, гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, нежели снизу».

Как указывают историки, в отличие от комиссий Николая I, где преобладали нейтральные лица или специалисты по аграрному вопросу (в том числе Киселев, Бибиков и др.), теперь подготовка крестьянского вопроса была поручена крупным помещикам-крепостникам (включая вновь назначенных министров Панина и Муравьева, сменивших Киселева и Бибикова, и председателя Секретного комитета по помещичьим крестьянам А. Ф. Орлова), что во многом предопределило результаты аграрной реформы. Вместе с тем, историк Л. Г. Захарова указывает, что среди них были и представители «либеральной бюрократии» (Н. А. Милютин), руководствовавшиеся нравственной идеей ликвидации крепостного права.

Программа правительства была изложена в рескрипте императора Александра II 20 ноября (2 декабря) 1857 виленскому генерал-губернатору В. И. Назимову. Она предусматривала: уничтожение личной зависимости крестьян при сохранении всей земли в собственности помещиков; предоставление крестьянам определённого количества земли, за которую они обязаны будут платить оброк или отбывать барщину, и со временем — права выкупа крестьянских усадеб (жилой дом и хозяйственные постройки). В 1858 для подготовки крестьянских реформ были образованы губернские комитеты, внутри которых началась борьба за меры и формы уступок между либеральными и реакционными помещиками. Боязнь всероссийского крестьянского бунта заставила правительство пойти на изменение правительственной программы крестьянской реформы, проекты которой неоднократно менялись в связи с подъёмом или спадом крестьянского движения, а также под влиянием и с участием ряда общественных деятелей (например, А. М. Унковского).

В декабре 1858 года была принята новая программа крестьянской реформы: предоставление крестьянам возможности выкупа земельного надела и создание органов крестьянского общественного управления. Для рассмотрения проектов губернских комитетов и разработки крестьянской реформы были созданы в марте 1859 Редакционные комиссии. Проект, составленный Редакционными комиссиями в конце 1859, отличался от предложенного губернскими комитетами увеличением земельных наделов и уменьшением повинностей. Это вызвало недовольство поместного дворянства, и в 1860 в проекте были несколько уменьшены наделы и увеличены повинности. Это направление в изменении проекта сохранилось и при рассмотрении его в Главном комитете по крестьянскому делу в конце 1860, и при его обсуждении в Государственном совете в начале 1861.

 

19 февраля (3 марта) 1861 в Петербурге Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права и Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости, состоявшие из 17 законодательных актов.

Основной акт — «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» — содержал главные условия крестьянской реформы:

• Крестьяне перестали считаться крепостными и стали считаться «временнообязанными».
• Помещики сохраняли собственность на все принадлежавшие им земли, однако обязаны были предоставить в пользование крестьянам «усадеб оседлость» и полевой надел.
• За пользование надельной землёй крестьяне должны были отбывать барщину или платить оброк и не имели права отказа от неё в течение 9 лет.
• Размеры полевого надела и повинностей должны были фиксироваться в уставных грамотах 1861, которые составлялись помещиками на каждое имение и проверялись мировыми посредниками.
• Крестьянам предоставлялось право выкупа усадьбы и по соглашению с помещиком — полевого надела, до осуществления этого они именовались временнообязанными крестьянами, те кто воспользовался этим правом, до осуществления полного выкупа назывались «выкупными» крестьянами. До конца царствования Александра II в эту категорию попали 85 % бывших крепостных.
• Также определялась структура, права и обязанности органов крестьянского общественного управления (сельского и волостного) суда.

Историки, изучавшие крестьянский вопрос, следующим образом комментировали основные положения указанных законов. Как указывал М. Н. Покровский, вся реформа для большинства крестьян свелась к тому, что они перестали официально называться «крепостными», а стали называться «обязанными»; формально они стали считаться свободными, но в их положении ничего не изменилось: в частности, помещики продолжали, как и ранее, применять телесные наказания в отношении крестьян. «Быть от царя объявленным свободным человеком, — писал историк, — и в то же время продолжать ходить на барщину или платить оброк: это было вопиющее противоречие, бросавшееся в глаза. „Обязанные“ крестьяне твердо верили, что эта воля — не настоящая…».

Как указывал историк П. А. Зайончковский, представление о том, что «эта свобода не настоящая» разделялось после реформы не только крестьянами, но и широкими слоями населения, включая либеральную интеллигенцию: «Обнародование „Положений“ сразу же вызвало мощный подъем крестьянского движения. Сохраняя наивную веру в царя, крестьяне отказывались верить в подлинность манифеста и „Положений“, утверждая, что царь дал „настоящую волю“, а дворянство и чиновники либо ее подменили, либо истолковывают в своих корыстных интересах»; «Герцен и Огарев писали, что народу нужны „земля и воля“»; «задача манифеста [об освобождении крестьян] заключалась в доказательстве того, что ограбление крестьян является актом „величайшей справедливости“, вследствие чего они безропотно должны выполнять свои повинности помещику. Известный общественный деятель либерального направления Ю. Ф. Самарин в своем письме к тульскому помещику князю Черкасскому именно так и оценивал значение манифеста… от которого, по его словам, „веет скорбью по крепостному праву“».

Существует мнение, что законы 19 февраля 1861 года, означавшие юридическую отмену крепостного права (в юридических терминах второй половины XIX в.) не являлись его отменой как социально-экономического института, а создали условия для того, чтобы это случилось в течение последующих десятилетий. Иными словами, они запустили или ускорили процесс исчезновения крепостного права Это соответствует выводам ряда историков о том, что «крепостничество» не было отменено в один год и что процесс его ликвидации растянулся на десятилетия.

В четырёх «Местных положениях» определялись размеры земельных наделов и повинностей за пользование ими в 44 губерниях Европейской России. От земли, находившейся в пользовании крестьян до 19 февраля 1861, могли быть произведены отрезки, если душевые наделы крестьян превышали высший размер, установленный для данной местности, или если у помещиков при сохранении существующего крестьянского надела оставалось менее 1/3 всей земли имения.

Наделы могли уменьшаться по специальным соглашениям крестьян с помещиками, а также при получении дарственного надела. При наличии в пользовании крестьян наделов менее низшего размера помещик обязан был или прирезать недостающую землю, или снизить повинности. За высший душевой надел устанавливался оброк от 8 до 12 руб. в год или барщина — 40 мужских и 30 женских рабочих дней в год. Если надел был менее высшего, то повинности уменьшались, но не пропорционально. Остальные «Местные положения» в основном повторяли «Великороссийское», но с учётом специфики своих районов. Особенности Крестьянской реформы для отдельных категорий крестьян и специфических районов определялись «Дополнительными правилами» — «Об устройстве крестьян, водворённых в имениях мелкопоместных владельцев, и о пособии сим владельцам», «О приписанных к частным горным заводам людях ведомства Министерства финансов», «О крестьянах и работниках, отбывающих работы при Пермских частных горных заводах и соляных промыслах», «О крестьянах, отбывающих работы на помещичьих фабриках», «О крестьянах и дворовых людях в Земле Войска Донского», «О крестьянах и дворовых людях в Ставропольской губернии», «О крестьянах и дворовых людях в Сибири», «О людях, вышедших из крепостной зависимости в Бессарабской области».

«Положение об устройстве дворовых людей» предусматривало освобождение их без земли, однако в течение 2 лет они оставались в полной зависимости от помещика.

«Положение о выкупе» определяло порядок выкупа крестьянами земли у помещиков, организацию выкупной операции, права и обязанности крестьян-собственников. Выкуп же полевого надела зависел от соглашения с помещиком, который мог обязать крестьян выкупать землю по своему требованию. Цена земли определялась оброком, капитализированным из 6 % годовых. В случае выкупа по добровольному соглашению крестьяне должны были внести помещику дополнительный платёж. Основную сумму помещик получал у государства, которому крестьяне должны были погашать её в течение 49 лет ежегодно выкупными платежами.

По данным Н.Рожкова и Д.Блюма, в нечерноземной полосе России, где проживала основная масса крепостных крестьян, выкупная стоимость земли в среднем в 2,2 раза превышала её рыночную стоимость. Поэтому фактически цена выкупа, установленная в соответствии с реформой 1861 г., включала не только выкуп земли, но и выкуп самого крестьянина с семьей — подобно тому, как ранее крепостные могли выкупить вольную у помещика за деньги по договоренности с последним. Такой вывод делают, в частности, Д.Блюм, П. А. Зайончковский, а также историк Б. Н. Миронов, который пишет, что крестьяне «выкупали не только землю… но и свою свободу». Таким образом, условия освобождения крестьян в России были значительно хуже, чем в Прибалтике, где они были освобождены ещё при Александре I без земли, но и без необходимости уплачивать выкуп за себя.

Как писал историк П. А. Зайончковский, условия выкупа земли имели «наиболее грабительский характер». В приводимых им примерах, которые, по его словам, являются «яркой иллюстрацией того безудержного грабежа крестьян, который устанавливался „Положениями 19 февраля 1861 г.“», суммы выкупных платежей крестьян, выплачиваемые ими в течение 49 лет, с учетом процентов (6 % годовых) в 4-7 раз превышали рыночную стоимость выкупаемой ими земли.

Соответственно, по условиям реформы крестьяне были по существу принуждаемы к выкупу земли, которую М. Н. Покровский называет «принудительной собственностью». А «чтобы собственник от нее не убежал, — пишет историк, — чего, по обстоятельствам дела, вполне можно было ожидать, — пришлось поставить „освобождаемого“ в такие юридические условия, которые очень напоминают состояние если не арестанта, то малолетнего или слабоумного, находящегося под опекой». Как указывает П. А. Зайончковский, за пользование помещичьей землей «временнообязанные крестьяне» были обязаны отрабатывать барщину или платить оброк, которые даже выросли по итогам реформы (в расчете на десятину земли крестьянина). Они не имели права отказаться от предоставленного им помещиком надела и соответственно, от «феодальных повинностей» по крайней мере, в первые девять лет. «Это запрещение, — пишет историк, — достаточно ярко характеризовало помещичий характер реформы». В последующие годы отказ от земли был ограничен рядом условий, затруднявших осуществление этого права. А после 1881 г. выкуп земли и вовсе стал обязательным.

Ещё одним результатам реформы 1861 г. стало появление т. н. отрезков — части земель, составлявших в среднем около 20 %, которые ранее были в ведении крестьян, но теперь оказавшихся в ведении помещиков и не подлежащих выкупу. Как указывал Н. А. Рожков, раздел земли был специально проведен помещиками таким образом, что «крестьяне оказались отрезанными помещичьей землей от водопоя, леса, большой дороги, церкви, иногда от своих пашен и лугов… [в результате] они вынуждались к аренде помещичьей земли во что бы то ни стало, на каких угодно условиях». «Отрезав у крестьян, по Положению 19 февраля, земли, для тех абсолютно необходимые, — писал М. Н. Покровский, — луга, выгоны, даже места для прогона скота к водопою, помещики заставляли их арендовать эти земли не иначе, как под работу, с обязательством вспахать, засеять и сжать на помещика определенное количество десятин».

На то же значение отрезков как результата крестьянской реформы указывал П. А. Зайончковский. Как писал после реформы 1861 г. смоленский помещик А. Н. Энгельгардт, «теперь… иное имение и без лугов, и с плохой землей дает большой доход, потому что оно благоприятнее для землевладельца расположено относительно деревень, а главное, обладает „отрезками“, без которых крестьянам нельзя обойтись, которые загораживают их земли от земель других владельцев». Как писал М. Е. Салтыков-Щедрин, «когда только что пошли слухи о предстоящей крестьянской передряге…, когда наступил срок для составления уставной грамоты, то он [помещик] без малейшего труда опутал будущих „соседушек“ со всех сторон. И себя, и крестьян разделил дорогою: по одну сторону дороги — его земля (пахотная), по другую — надельная; по одну сторону — его усадьба, по другую — крестьянский порядок. А сзади деревни — крестьянское поле, и кругом, куда ни взгляни,— господский лес… Словом сказать, так обставил дело, что мужичку курицы выпустить некуда».

Как указывал П. А. Зайончковский, арендные цены на отрезанные у крестьян земли были значительно выше существующих средних арендных цен (в приводимых им примерах — в 2 раза). Кроме того, обычно использование этих земель крестьяне не оплачивали деньгами, а отрабатывали, что еще более увеличивало для них бремя помещичьих отрезков, так как труд крестьянина в этом случае оценивался значительно дешевле, нежели при условии вольного найма.

В последующем ликвидация отрезков стала одним из главных требований не только крестьян, а также революционеров последней трети XIX в. (народники, народовольцы и т. д.), но и большинства революционных и демократических партий в начале XX в., вплоть до 1917 года. Так, аграрная программа большевиков вплоть до декабря 1905 г. в качестве главного и по существу единственного пункта включала ликвидацию помещичьих отрезков; это же требование являлось главным пунктом аграрной программы I и II Государственной Думы (1905—1907 гг.), принятой подавляющим большинством её членов (включая депутатов от партий меньшевиков, эсеров, кадетов и «трудовиков»), но отвергнутой Николаем II и Столыпиным. Ранее устранение подобных форм эксплуатации крестьян помещиками — т. н. баналитетов — было одним из главных требований населения во время Великой французской революции (см. статью Старый порядок).

По словам Н. А. Рожкова, «крепостническая» реформа 19 февраля 1861 года стала «исходным пунктом всего процесса происхождения революции» в России, а согласно аналогичному выводу Л. Г. Захаровой, «компромиссный и противоречивый характер» реформы «был чреват в исторической перспективе революционной развязкой».

«Манифест» и «Положения» были обнародованы с 7 марта по 2 апреля (в Петербурге и Москве — 5 марта). Опасаясь недовольства крестьян условиями реформы, правительство приняло ряд мер предосторожности (передислокация войск, командирование на места лиц императорской свиты, обращение Синода и т. д.). Крестьянство, недовольное кабальными условиями реформы, ответило на неё массовыми волнениями. Наиболее крупными из них были Бездненское выступление 1861 и Кандеевское выступление 1861.

Всего в течение только 1861 года было зафиксировано 1176 крестьянских восстаний, в то время как за 6 лет с 1855 года по 1860 год. их было лишь 474[38]. По другим данным, только с января по июнь произошло 1340 крестьянских выступлений, причем в 718 случаях волнения были ликвидированы с помощью войска. Восстания не утихали и в 1862 году, и подавлялись очень жестоко. Это многим дало повод говорить о начавшейся крестьянской революции. Так, М. А. Бакунин был в 1861—1862 гг. убежден, что взрыв крестьянских восстаний неизбежно приведет к крестьянской революции, которая, как он писал, «по существу уже началась». У правительства возникали опасения, что войска, применявшиеся для подавления восстаний крестьян, могут перейти на сторону последних.

Проведение Крестьянской реформы началось с составления уставных грамот, которое в основном было закончено к середине 1863 года. На 1 января 1863 года крестьяне отказались подписать около 60 % грамот. Цена земли по выкупу значительно превышала её рыночную стоимость в то время, в нечерноземной полосе в среднем в 2—2,5 раза. В результате этого в ряде районов крестьяне добивались получения дарственных наделов и в некоторых губерниях (Саратовская, Самарская, Екатеринославская, Воронежская и др.), появилось значительное число крестьян-дарственников.

Под влиянием Польского восстания 1863 произошли изменения в условиях Крестьянской реформы в Литве, Белоруссии и на Правобережной Украине — законом 1863 вводился обязательный выкуп; уменьшились на 20 % выкупные платежи; крестьяне, обезземеленные с 1857 по 1861, получали полностью свои наделы, обезземеленные ранее — частично.

Переход крестьян на выкуп растянулся на несколько десятилетий. К 1881 оставалось во временнообязанных отношениях 15 %. Но в ряде губерний их было ещё много (Курская 160 тыс., 44 %; Нижегородская 119 тыс., 35 %; Тульская 114 тыс., 31 %; Костромская 87 тыс., 31 %). Быстрее шёл переход на выкуп в чернозёмных губерниях, там же преобладали и добровольные сделки над обязательным выкупом. Помещики, имевшие большие долги, чаще, чем другие, стремились ускорить выкуп и заключить добровольные сделки.

А. И. Корзухин. Сбор недоимок (Уводят последнюю корову). Картина 1868 г.

Переход из «временнообязанных» в «выкупные» также не давал крестьянам права покинуть свой участок — то есть свободы передвижения. Некоторые историки полагают, что следствием реформы стала «относительная свобода передвижения» крестьян, однако, по мнению экспертов по крестьянскому вопросу, относительная свобода передвижения и хозяйственной деятельности была у крестьян и до 1861 г..

Вместе с тем, прямым следствием перехода крестьян в категорию «выкупных» было значительное увеличение бремени платежей. Выкуп земли по условиям реформы 1861 г. для подавляющего большинства крестьян растянулся на 45 лет, причем размер недоимок по выкупным платежам постоянно увеличивался. Так, в 1871 году губерний, в которых недоимки превысили 50 % оклада, было восемь (из них в пяти они составляли свыше 100 %); в 1880 году их насчитывалось уже 14 (из них в 10 губерниях недоимки были более 100 %, в одной из них — Смоленской — 222,2 %)"; а к 1902 году общая сумма недоимок по крестьянским выкупным платежам составляла 420 % от суммы ежегодных выплат, а в ряде губерний превышала 500 %. Лишь в 1906 г., после того как крестьяне в течение 1905 года сожгли порядка 15 % помещичьих имений в стране, выкупные платежи и накопившиеся недоимки были отменены, и «выкупные» крестьяне, наконец, получили свободу передвижения.

Отмена крепостного права коснулась и удельных крестьян, которые «Положением 26 июня 1863» переводились в разряд крестьян-собственников путём обязательного выкупа на условиях «Положений 19 февраля». Отрезки у них в целом были значительно меньше, чем у помещичьих крестьян.

Законом 24 ноября 1866 началась реформа государственных крестьян. За ними сохранялись все земли, находящиеся в их пользовании. По закону от 12 июня 1886 государственные крестьяне были переведены на выкуп, который, в отличие от выкупа земли бывшими крепостными крестьянами, осуществлялся в соответствии с рыночными ценами на землю.

Нищие. Картина С. А. Виноградова

Крестьянская реформа 1861 повлекла за собой отмену крепостного права и на национальных окраинах Российской империи.

13 октября 1864 был издан указ об отмене крепостного права в Тифлисской губернии, через год он был распространён с некоторыми изменениями наКутаисскую губернию, а в 1866 — на Мегрелию. В Абхазии крепостное право было уничтожено в 1870, в Сванетии — в 1871. Условия реформы здесь сохраняли в большей степени крепостнические пережитки, чем по «Положениям 19 февраля». В Азербайджане и Армении крестьянская реформа была произведена в 1870—1883 и носила не менее кабальный характер, чем в Грузии. В Бессарабии основную массу крестьянского населения составляли юридически свободные безземельные крестьяне — царане, которые по «Положению 14 июля 1868» наделялись землёй в постоянное пользование за повинности. Выкуп этой земли осуществлялся с некоторыми отступлениями на основе «Положения о выкупе» 19 февраля 1861.

Крестьянская реформа 1861 года положила начало процессу быстрого обнищания крестьян. Средний крестьянский надел в России в период с 1860 по 1880 год уменьшился с 4,8 до 3,5 десятин (почти на 30 %), появилось множество разорившихся крестьян, сельских пролетариев, живших случайными заработками — явление, практически исчезнувшее в середине XIX в..

По мнению Особой комиссии, учрежденной Министерством финансов для составления предположений об уменьшении выкупных платежей, причины, вызвавшие тяжелое состояние деревни, коренились в условиях реформы…"Последствием этих неблагоприятных условий для крестьянских хозяйств, — резюмировала комиссия, — было положение, которое разными органами управления в разных местах очерчено следующим образом: «Полевые земли оставаясь без удобрения, истощаются с каждым годом все более и более, чем объясняются отчасти неурожаи последних пяти лет». Эту характеристику положения крестьянского хозяйства нельзя не признать правильной. Все это, естественно, приводило к систематическим голодовкам миллионов крестьян, массовым эпидемиям и другим социальным бедствиям. П. А. Зайончковский

 

 

Земская реформа 1 января 1864 года — Реформа состояла в том, что вопросы местного хозяйства, взыскание налогов, утверждение бюджета, начального образования, медицинского и ветеринарного обслуживания отныне поручались выборным учреждениям — уездным и губернским земским управам. Выборы представителей от населения в земство (земских гласных) были двухстепенными и обеспечивали численное преобладание дворян. Гласные из крестьян составляли меньшинство. Так, в составе уездных гласных в 1865—1867 гг. крестьяне составляли 38 %, в то время как дворяне — 42 %, а вместе с духовными лицами и купцами — 59 %. В составе губернских гласных крестьяне составляли 11 %, дворяне и чиновники — 74 %, а вместе с духовными лицами и купцами — 89 %. Примерно такой же состав сохранялся в последующие 25 лет, при некотором увеличении в уездных земствах роли купцов и «кулаков», выделившихся из крестьян. Избирались сроком на 4 года.

Земства занимались решением вопросов местного управления. В то же время во всем, что касалось интересов крестьян, земства руководствовались интересами помещиков, контролировавших их деятельность. Как писал П. А. Зайончковский, «органы крестьянского „самоуправления“ целиком зависели первоначально от местных дворян в лице мировых посредников, а после уничтожения последних, в 1874 г., от полицейской администрации. „Самоуправление“ явилось просто фикцией, и выборные должности замещались по указанию помещика и местных кулаков-мироедов. Произвол и всякого рода беззакония представителей крестьянской администрации были повседневным явлением»

Помимо того, земские учреждения на местах были подчинены царской администрации и в первую очередь губернаторам. Земство состояло: земские губернские собрания (законодательная власть), земские управы (исполнительная власть).

Основная статья: Реформа городского самоуправления (Александр II)

Городская реформа 1870 года — Реформа заменила существовавшие ранее сословные городские управления городскими думами, избиравшимися на основе имущественного ценза. Система этих выборов обеспечивала преобладание крупных купцов и фабрикантов. Представители крупного капитала руководили коммунальным хозяйством городов, исходя из своих интересов, уделяя внимание развитию центральных кварталов города и не обращая внимания на окраины. Органы государственного управления по закону 1870 года также подлежали надзору правительственных властей. Принятые думами решения получали силу только после утверждения царской администрацией.

Историки следующим образом комментировали реформу самоуправления. М. Н. Покровский указывал на её противоречивость: по многим позициям «самоуправление реформой 1864 года было не расширено, а, наоборот, сужено, притом чрезвычайно существенно». И приводил примеры такого сужения — переподчинение местной полиции центральной власти, запреты местным властям устанавливать многие виды налогов, ограничение других местных налогов размером не более 25 % от центрального налога и т. д. Кроме того, в результате реформы власть на местах оказалась в руках крупных помещиков (в то время как ранее она находилась в основном в руках чиновников, подчинявшихся непосредственно царю и его министрам).

Одним из результатов стали изменения в местном налогообложении, принявшем после завершения реформы самоуправления дискриминационный характер. Так, если ещё в 1868 г. крестьянская и помещичья земля облагалась местными налогами примерно одинаково, то уже в 1870-е гг. местные налоги, взимаемые с десятины крестьянской земли, в два-четыре раза превышали налоги, взимаемые с десятины земли помещичьей. В дальнейшем в земствах распространилась практика порки крестьян за различные провинности (что ранее было в основном прерогативой самих помещиков). Известны многочисленные примеры произвола местных органов самоуправления в отношении крестьян. Таким образом, самоуправление при отсутствии реального равенства сословий и при поражении в политических правах большинства населения страны привело к усилению дискриминации низших сословий высшими

 

Судебный устав 1864 года — Устав вводил единую систему судебных учреждений, исходя из формального равенства всех социальных групп перед законом. Судебные заседания проводились с участием заинтересованных сторон, были публичными, и отчёты о них публиковались в печати. Тяжущиеся стороны могли нанимать для защиты адвокатов, имевших юридическое образование и не состоявших на государственной службе. Новое судоустройство отвечало потребностям капиталистического развития, но на нём всё ещё сохранялись отпечатки крепостничества — для крестьян создавались особые волостные суды, в которых сохранялись телесные наказания. По политическим процессам, даже при оправдательных судебных приговорах, применяли административные репрессии. Политические дела рассматривались без участия присяжных заседателей и т. д. В то время как должностные преступления чиновников оставались неподсудными общим судебным инстанциям.

Вместе с тем, осуществить судебную реформу удалось далеко не на всей территории Российской империи. В труде М. М. Ковалевского указывалось, что во многих губерниях судебная реформа проводилась со значительными отклонениями от Судебного устава 1864 г. Это касалось и судов присяжных, которые во многих губерниях так и не были введены. В частности, суды присяжных не избирались в губерниях, городах и районах, где не было введено местное самоуправление; на национальных окраинах, где население плохо говорило по-русски; а также в Сибири и на Кавказе, ввиду их большой удаленности от столицы.

Если в отношении обычного гражданского и уголовного судопроизводства судебная реформа привела к положительным результатам, включая большую открытость и демократичность судебных процедур, то того же нельзя сказать о судопроизводстве в отношении «политических дел». В этой сфере в эпоху Александра II фактически происходил рост полицейского и судебного произвола. Например, следствие по делу 193 народников (процесс 193-х по делу хождения в народ) тянулось почти 5 лет (с 1873 по 1878), и в течение следствия они подвергались избиениям (чего, например, при Николае I не было ни по делу декабристов, ни по делу петрашевцев). Как указывали историки, власти держали арестованных годами в тюрьме без суда и следствия и подвергали их издевательствам перед создаваемыми огромными судебными процессами (за процессом 193-х народников последовал процесс 50-ти рабочих). А после процесса 193-х, не удовлетворившись вынесенным по суду приговором, Александр II в административном порядке ужесточил судебный приговор — вопреки всем ранее провозглашенным принципам судебной реформы

Ещё одним примером роста судебного произвола в политической области является казнь четверых офицеров — Иваницкого, Мрочека, Станевича и Кеневича — которые в 1863—1865 гг. вели агитацию в целях подготовки крестьянского восстания. В отличие, например, от декабристов, которые организовали два восстания (в Петербурге и на юге страны) с целью свержения царя, убили нескольких офицеров, генерал-губернатора Милорадовича и едва не убили брата царя, четверо офицеров при Александре II понесли такое же наказание (казнь), как и 5 лидеров декабристов при Николае I, всего лишь за агитацию среди крестьян.

В последние годы царствования Александра II, на фоне роста протестных настроений в обществе, были введены беспрецедентные полицейские меры, по существу отменившие действие и Судебного устава 1864 г., и законов о местном самоуправлении. Власти и полиция получили право отправлять в ссылку любое показавшееся подозрительным лицо, проводить обыски и аресты, без согласования с судебной властью, выносить политические преступления на суды военных трибуналов — с применением ими наказаний, установленных для военного времени. Назначенные в губернии временные генерал-губернаторы получили исключительные полномочия, что привело в ряде мест к чудовищному произволу, от которого страдали не столько революционеры и террористы, сколько мирное население. Историк А. А. Корнилов в 1909 году характеризовал эти меры правительства Александра II как «белый террор»

 

Милютинские военные реформы прошли в период 60—70-х годов XIX века.

Военные реформы Милютина можно разделить на две условные части: организационные и технологические.

 

При Александре II произошли существенные изменения в отношении черты оседлости евреев. Рядом указов, выпущенных в период с 1859 по 1880 год, значительная часть евреев получила право беспрепятственно расселяться по территории России. Как пишет А. И. Солженицын, право свободного расселения получили купцы, ремесленники, врачи, юристы, выпускники университетов, их семьи и обслуживающий персонал, а также, например, «лица свободных профессий». А в 1880 году указом министра внутренних дел было разрешено оставить на жительство вне черты оседлости тех евреев, кто поселился незаконно

Реформа самодержавия

В конце царствования Александра II был составлен проект создания двух органов при царе — расширение уже существующего Государственного совета (включавшего в основном крупных вельмож и чиновников) и создание «Общей комиссии» (съезда) с возможным участием представителей от земств, но в основном формировавшейся «по назначению» правительства. Речь шла не о конституционной монархии, при которой верховным органом является демократически избираемый парламент (которого в России не было и не планировалось), а о возможном ограничении самодержавной власти в пользу органов с ограниченным представительством (хотя предполагалось, что на первом этапе они будут чисто совещательными). Авторами данного «конституционного проекта» был министр внутренних дел Лорис-Меликов, который получил в конце царствования Александра II чрезвычайные полномочия, а также министр финансов Абаза и военный министр Милютин. Александр II незадолго до своей смерти утвердил этот план, но его не успели обсудить на совете министров, и на 4 марта 1881 года было назначено обсуждение, с последующим вступлением в силу (которое не состоялось ввиду убийства царя).

Обсуждение этого проекта реформы самодержавия состоялось уже при Александре III, 8 марта 1881 г. Хотя подавляющее большинство министров высказалось «за», Александр III принял точку зрения графа Строганова («власть перейдет из рук самодержавного монарха… в руки разных шалопаев, думающих… только о своей личной выгоде») и К. Н. Победоносцева («надобно думать не об учреждении новой говорильни, …а о деле»). Окончательное решение было закреплено специальным Манифестом о незыблемости самодержавия, проект которого был подготовлен Победоносцевым.

 

 

История неудачных покушений

На Александра II было совершено несколько покушений:

• Д. В. Каракозовым 4 апреля 1866 года. Когда Александр II направлялся от ворот Летнего сада к своей карете, раздался выстрел. Пуля пролетела над головой императора: стрелявшего толкнул стоявший рядом крестьянин Осип Комиссаров.
• Польским эмигрантом Антоном Березовским 25 мая 1867 года в Париже; пуля угодила в лошадь.
• А. К. Соловьёвым 2 апреля 1879 года в Петербурге. Соловьёв совершил 5 выстрелов из револьвера, в том числе 4 — в императора, но промахнулся.

Исполнительный комитет «Народной воли» 26 августа 1879 года принял решение об убийстве Александра II.

• 19 ноября 1879 года произошла попытка взрыва императорского поезда под Москвой. Спасло императора то, что он ехал в другом вагоне. Взрыв пришёлся на первый вагон, а сам император ехал во втором, так как в первом он вёз продукты из Киева.
• С. Н. Халтуриным 5 (17) февраля 1880 был произведён взрыв на первом этаже Зимнего дворца. Император обедал на третьем этаже, спасло его то, что он прибыл позже назначенного времени, погибла охрана (11 человек) на втором этаже.

Для охраны государственного порядка и борьбы с революционным движением 12 февраля 1880 года была учреждена Верховная распорядительная комиссия во главе с либерально настроенным графом Лорис-Меликовым.

 

1 (13) марта 1881, в 3 часа 35 минут пополудни, скончался в Зимнем дворце вследствие смертельного ранения, полученного на набережной Екатерининского канала (Петербург) около 2 часов 25 минут пополудни в тот же день, — от взрыва бомбы (второй в ходе покушения), брошенной под его ноги народовольцем Игнатием Гриневицким; погиб в тот день, когда был намерен одобрить конституционный проект М. Т. Лорис-Меликова. Покушение произошло, когда император возвращался после войскового развода в Михайловском манеже, с «чая» (второго завтрака) в Михайловском дворце у великой княгини Екатерины Михайловны; на чае присутствовал также великий князь Михаил Николаевич, который отбыл несколько позднее, услышав взрыв, и прибыл вскоре после второго взрыва, отдавал распоряжения и приказания на месте происшествия. Накануне, 28 февраля (суббота первой седмицыВеликого поста), император в Малой церкви Зимнего дворца, вместе с некоторыми другими членами семьи, приобщился Святых Таин.

4 марта его тело было перенесено в Придворный собор Зимнего дворца; 7 марта торжественно перенесено в Петропавловский собор Петербурга.Отпевание 15 марта возглавил митрополит Санкт-Петербургский Исидор (Никольский) в сослужении прочих членов Святейшего Синода и сонма духовенства.

Гибель «Освободителя», убитого народовольцами от имени «освобождённых», казалась многим символичным завершением его царствования, приведшем, с точки зрения консервативной части общества, к разгулу «нигилизма»; особое негодование вызывала примиренческая политика графа Лорис-Меликова, который рассматривался как марионетка в руках княгини Юрьевской. Политические деятели правого крыла (в их числе Константин Победоносцев, Евгений Феоктистов и Константин Леонтьев) с большей или меньшей прямотой даже говорили, что император погиб «вовремя»: процарствуй он ещё год или два, катастрофа России (крушение самодержавия) стала бы неизбежностью.

Незадолго до того назначенный обер-прокурором К. П. Победоносцев в самый день гибели Александра II писал новому императору: «Бог велел нам пережить нынешний страшный день. Точно кара Божия обрушилась на несчастную Россию. Хотелось бы скрыть свое лицо, уйти под землю, чтобы не видеть, не чувствовать, не испытывать. Боже, помилуй нас. <…>».

К. Е. Маковский Портрет Александра II на смертном одре (1881). Третьяковская галерея

Ректор Санкт-Петербургской духовной академии протоиерей Иоанн Янышев 2 марта 1881 года, перед панихидою в Исаакиевском соборе, сказал в своём слове: «<…> Государь не скончался только, но и убит в Своей собственной столице… мученический венец для Его священной Главы сплетён на русской земле, в среде Его подданных… Вот что делает скорбь нашу невыносимою, болезнь русского и христианского сердца — неизлечимою, наше неизмеримое бедствие — нашим же вечным позором!».

Великий князь Александр Михайлович, бывший в юном возрасте у одра умирающего императора и чей отец был в Михайловском дворце в день покушения, в эмигрантских воспоминаниях писал о своих ощущениях в следующие за тем дни: «<…> Ночью, сидя на наших кроватях, мы продолжали обсуждать катастрофу минувшего воскресенья и опрашивали друг друга, что же будет дальше? Образ покойного Государя, склонившегося над телом раненого казака и не думающего о возможности вторичного покушения, не покидал нас. Мы понимали, что что-то несоизмеримо большее, чем наш любящий дядя и мужественный монарх ушло вместе с ним невозвратимо в прошлое. Идиллическая Россия с Царём-Батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать 1 марта 1881 года. Мы понимали, что Русский Царь никогда более не сможет относиться к своим подданным с безграничным доверием. Не сможет, забыв цареубийство, всецело отдаться государственным делам. Романтические традиции прошлого и идеалистическое понимание русского самодержавия в духе славянофилов — всё это будет погребено, вместе с убитым императором, в склепе Петропавловской крепости. Взрывом прошлого воскресенья был нанесён смертельный удар прежним принципам, и никто не мог отрицать, что будущее не только Российской Империи, но и всего мира, зависело теперь от исхода неминуемой борьбы между новым русским Царём и стихиями отрицания и разрушения.».

Редакционная статья Особого прибавления к право-консервативной газете «Русь» от 4 марта гласила: «Царь убит!… Русский царь, у себя в России, в своей столице, зверски, варварски, на глазах у всех — русскою же рукою… <…> Позор, позор нашей стране! <…> Пусть же жгучая боль стыда и горя проникнет нашу землю из конца в конец, и содрогнётся в ней ужасом, скорбью, гневом негодования всякая душа! <…> То отребье, которое так дерзостно, так нагло гнетёт преступлениями душу всего Русского народа, не есть исчадие самого нашего простого народа, ни его старины, ни даже новизны истинно просвещённой, — а порождение тёмных сторон петербургского периода нашей истории, отступничества от русской народности, измены её преданиям, началам и идеалам <…>».

В экстренном заседании Московской городской думы было единогласно принято следующее постановление: «Совершилось событие неслыханное и ужасающее: русский царь, освободитель народов, пал жертвою шайки злодеев среди многомиллионного, беззаветно преданного ему народа. Несколько людей, порождение мрака и крамолы, осмелились святотатственною рукой посягнуть на вековое предание великой земли, запятнать её историю, знамя которой есть Русский Царь. Негодованием и гневом содрогнулся Русский народ при вести о страшном событии <…>».

В № 65-м (8 марта 1881 года) официозной газеты «Санкт-Петербургские ведомости» была напечатана «горячая и откровенная статья», произведшая «переполох в петербургской печати». В статье, в частности, говорилось: «Петербург, стоящий на окраине государства, кишит инородческими элементами. Тут свили себе гнездо и иностранцы, жаждущие разложения России, и деятели наших окраин. <…> [Петербург] полон нашею бюрократией, которая давно потеряла чувство народного пульса <…> Оттого-то в Петербурге можно встретить очень много людей, повидимому и русских, но которые рассуждают как враги своей родины, как изменники своего народа <…>».

Антимонархически настроенный представитель левого крыла кадетов В. П. Обнинский в своём труде «Последний самодержец» (1912 или позже) писал о цареубийстве: «Этот акт глубоко всколыхнул общество и народ. За убитым государем числились слишком выдающиеся заслуги, чтобы смерть его прошла без рефлекса со стороны населения. А таким рефлексом могло быть только желание реакции».

В то же время, исполнительный комитет «Народной воли» спустя несколько дней после 1 марта опубликовал письмо, в котором, наряду с констатацией «приведения в исполнение приговора» царю, содержался «ультиматум» новому царю, Александру III: «Если политика правительства не изменится, революция будет неизбежна. Правительство должно выражать народную волю, а оно является узурпаторской шайкой». Аналогичное заявление, ставшее известным публике, сделал и арестованный лидер «Народной воли» А. И. Желябов во время допроса 2 марта. Несмотря на арест и казнь всех лидеров «Народной воли», террористические акты продолжались и в первые 2-3 года царствования Александра III.

В эти же дни начала марта газетам «Страна» и «Голос» было сделано «предупреждение» правительства за передовые статьи, «объясняющие гнусное злодеяние последних дней системою реакции и как возлагающее ответственность за постигшее Россию несчастье на тех из советников царских, кои руководили мерами реакции». В последующие дни, по инициативе Лорис-Меликова, были закрыты газеты «Молва», «С-Петербургские ведомости», «Порядок» и «Смоленский вестник», печатавшие «вредные», с точки зрения правительства, статьи.

Убийству Александра II посвящены следующие строки Александра Блока (поэма «Возмездие»):

«…Грянул взрыв

С Екатеринина канала, Россию облаком покрыв. Всё издалёка предвещало, Что час свершится роковой, Что выпадет такая карта... И этот века час дневной - Последний - назван первым марта»

 

Удивительно, но оба брака Александра II были формально морганатическими:

• Первый брак (1841) — официальный, с Марией Александровной (1.07.1824 — 22.05.1880), в девичестве принцессой Максимилианой-Вильгельминой-Августой-Софьей-Марией Гессен-Дармштадтской, незаконнорожденной дочерью Вильгельмины Баденской, жены великого герцога Людвига II Гессенского (от камергера), который впоследствии вынужден был во избежание скандала признать её и других детей жены от камергера своими. Эта история для Александра, как и для всей Европы, не была тайной и послужила причиной негативного отношения со стороны его родителей.

• Второй, морганатический, брак с давней (с 1866) любовницей, княжной Екатериной Михайловной Долгоруковой (1847—1922), получившей титулcветлейшей княгини Юрьевской.

Собственный капитал Александра II составлял на 1 марта 1881 года около 12 млн руб. (ценные бумаги, билеты Госбанка, акции железнодорожных компаний); из личных средств он пожертвовал в 1880 году 1 млн руб. на устройство больницы в память императрицы.

Дети от первого брака:

• Александра (1842—1849);
• Николай (1843—1865);
• Александр III (1845—1894);
• Владимир (1847—1909);
• Алексей (1850—1908);
• Мария (1853—1920);
• Сергей (1857—1905);
• Павел (1860—1919).

Дети от брака с княжной Долгоруковой (узаконены после венчания):

• светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский (1872—1913);
• светлейшая княжна Ольга Александровна Юрьевская (1873—1925);
• Борис (1876—1876), посмертно узаконен с присвоением фамилии «Юрьевский»;
• светлейшая княжна Екатерина Александровна Юрьевская (1878—1959), замужем за князем Александром Владимировичем Барятинским, а после — за князем Сергеем Платоновичем Оболенским-Нелединским-Мелецким.

Помимо детей от Екатерины Долгорукой, имел несколько других внебрачных детей.

 

wikipedia

google

***

Участвовал в русско-турецкой войне 1877-78 гг. (7-25.04.1877 г. - совершил поездку в Бессарабию, посетив войска, собранные на границе, 21.05.1877 г. - отбыл из СПб. на Балканы, 24.05.1877 г. - пересек границу России с Румынией и прибыл в Яссы, 3.07.1877 г. - переправился через Дунай в Болгарию и до 2.08.1877 г. находился с Главной квартирой в г. Бела, затем в селении Горный Студень, 24.08.1877 г. - Главная квартира переехала в селение Чауш-Махал близ Плевны, присутствовал при третьем штурме Плевны, 4.09.1877 г. - вернулся в селение Горный Студень, 10.10.1877 г. - находился под Плевной, 4.12.1877 г. - покинул Болгарию) Образование: домашнее и на службе. Чины: корнет гвардии (Выс. пр. 17.04.1825), подпоручик гвардии "за успехи в науках, оказанные на экзамене в присутствии Их Величеств" (Выс. пр. 7.01.1828), поручик гвардии "за отличие по службе" (Выс. пр. 1.07.1830), штабс-ротмистр гвардии "за успехи в науках, оказанные на экзамене в присутствии Их Величеств" (Выс. пр. 13.05.1831), ротмистр гвардии "за отличие по службе" (Выс. пр. 1.07.1832), флигель-адъютант (Выс. пр. 17.04.1834), полковник прусских и российских войск (Выс. утв. , Выс. пр. 10.11.1834), генерал-майор Свиты (Выс. пр. 6.12.1836), генерал-лейтенант Свиты "за отличие по службе" (Выс. пр. 6.12.1840), генерал-адъютант (Выс. пр. 17.04.1843), генерал от инфантерии (Выс. пр. 17.04.1847), Прохождение службы: зачислен в списки лейб-гвардии Гусарского полка (17.04.1818), канцлер Александровского университета в Финляндии (30.12.1825), атаман всех казачьих войск (2.10.1827), присутствующий в Правительствующем Сенате (23.04.1834), член Святейшего Синода (4.06.1835), при 1-й гвардейской пехотной дивизии (27.07.1839-6.06.1843), присутствующий в Государственном совете без права голоса (23.11.1839), присутствующий в Комитете министров без права голоса (10.12.1840), вступил в управление (в качестве канцлера) Александровским университетом в Финляндии (16.01.1841), полноправный член Государственного совета (16.04.1841), во время лагерного сбора командовал 2-й гвардейской пехотной дивизией (1841), во время лагерного сбора командовал 2-й гвардейской пехотной дивизией (1842), член Комитета по сооружению постоянного моста через Неву (22.11.1841), член Финансового комитета (6.12.1841), член Комитета министров (20.01.1842), председатель Комитета по строительству СПб.-Московской железной дороги (1.02.1842), член Кавказского комитета. Председатель двух секретных комитетов по улучшению участи крепостных крестьян (30.08.1842), в Свите генерал-адъютантом (31.08-5.10.1842), при Отдельном Гвардейском корпусе (6.06.1843-1.01.1844), в Свите генерал-адъютантом (19.08-4.10.1843), в лагерный сбор командовал 2-й гвардейской легкой кавалерийской дивизией (1843), командующий всей гвардейской пехотой (1.01.-2.02.1844), командир всей гвардейской пехоты (2.02.-9.05.1844), в Свите генерал-адъютантом (9.05.-7.06.1844), в Свите генерал-адъютантом (24.09-30.12.1845), командир всей гвардейской пехоты (1.01.-23.04.1846), командир всей гвардейской пехоты (15.10.-9.11.1846), командир всей гвардейской пехоты (2.12.1846-2.05.1849), командир Гвардейского пехотного корпуса (2.05.1849), врем. командующий Гвардейским и Гренадерским корпусами на время болезни великого князя Михаила Павловича (13.08.-19.09.1849), командующий Гвардейским и Гренадерским корпусами (19.09.1849), начальник Главного управления военно-учебных заведений (19.09.1849-9.01.1860), главный попечитель Чесменской военной богадельни (19.09.1849), главнокомандующий Гвардейским и Гренадерским корпусами (26.11.1852), сформировал Резервный гвардейский корпус (1854). Награды: АП при крещении (Выс. пр. 5.05.1818), АН при крещении (Выс. пр. 5.05.1818), А1 при крещении (Выс. пр. 5.05.1818), БО (Выс. пр. 12.05.1829), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Гусарского полка (Выс. пр. 6.11.1835), Монаршее благоволение за линейное учение военно-учебным заведениям (Выс. пр. 6.07.1836), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Преображенского полка (Выс. пр. 6.08.1836), Монаршее благоволение за смотр Отдельного Гвардейского корпуса (Выс. пр. 12.10.1836), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Гусарского полка (Выс. пр. 6.11.1836), Монаршее благоволение за внезапный смотр войскам СПб. гарнизона (Выс. пр. 2.02.1837), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 23.04.1838), Монаршее благоволение за маневры Гвардейского корпуса (Выс. пр. 15.07.1839), Монаршее благоволение за общее учение Гвардейского корпуса (Выс. пр. 27.07.1839), Монаршее благоволение за маневры 1-й бригады 1-й гвардейской пехотной дивизии (Выс. пр. 4.08.1839), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Преображенского полка (Выс. пр. 6.08.1839), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 7.08.1839), Монаршее благоволение за смотр, парад и общий маневр войск при с. Бородино (Выс. пр. 21.08.1839, 26.08.1839, 29.08.1839, 1.09.1839), Монаршее благоволение за парад при вступлении войск в Москву (Выс. пр. 8.09.1839), Монаршее благоволение за парад при закладке храма Христа Спасителя (Выс. пр. 10.09.1839), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Гусарского полка (Выс. пр. 6.11.1839), Монаршее благоволение за общий смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 17.07.1840), Монаршее благоволение за маневры Гвардейского корпуса (Выс. пр. 25.07.1840), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 28.07.1840), Монаршее благоволение за командование парадом в Гатчине (Выс. пр. 3.09.1840), Монаршее благоволение за маневры отдельного корпуса (Выс. пр. 21.09.1840), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Гусарского полка (Выс. пр. 6.11.1840), Монаршее благоволение за внезапный смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 14.12.1840), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 29.04.1841), Монаршее благоволение за маневры 2-й гвардейской пехотной дивизии (Выс. пр. 17.06.1841, 27.06.1841, 9.07.1841), Монаршее благоволение за маневры 2-й и 3-й гвардейских пехотных дивизий (Выс. пр. 25.07.1841), Монаршее благоволение за командование особым отрядом (Выс. пр. 2.08.1841), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 7.08.1841), Монаршее благоволение за маневры Гвардейского корпуса (Выс. пр. 24.09.1841), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Гусарского полка (Выс. пр. 6.11.1841), Монаршее благоволение за учение 1-го и 3-го батальонов лейб-гвардии Московского полка (Выс. пр. 1.05.1842), Монаршее благоволение за учение 1-го и 3-го батальонов лейб-гвардии Павловского полка (Выс. пр. 2.05.1842), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 6.05.1842), Монаршее благоволение за учение 1-го и 3-го батальонов лейб-гвардии Измайловского и Финляндского полков и за исправность 1-го и 3-го батальонов лейб-гвардии Семеновского полка (Выс. пр. 12.05.1842), Монаршее благоволение за учение 1-го и 3-го батальонов лейб-гвардии Гренадерского и Литовского полков (Выс. пр. 13.05.1842), Монаршее благоволение за командование особым корпусом (Выс. пр. 16.06.1842), Монаршее благоволение за командование 2-й гвардейской пехотной дивизией (Выс. пр. 27.06.1842, 28.06.1842, 16.07.1842, 17.07.1842), Монаршее благоволение за маневры Гвардейского корпуса (Выс. пр. 2.08.1842), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Гусарского полка (Выс. пр. 6.11.1842), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 22.05.1843), Монаршее благоволение за командование особым отрядом (Выс. пр. 16.06.1843), Монаршее благоволение за учение Гвардейского корпуса (Выс. пр. 6.06.1843, 10.06.1843, 12.06.1843), Монаршее благоволение за маневры, в которых командовал авангардом и пехотной (Выс. пр. 5.08.1843), Монаршее благоволение за смотр легкой гвардейской кавалерийской дивизии (Выс. пр. 9.08.1843), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Гусарского полка (Выс. пр. 6.11.1843), Монаршее благоволение за парад Гвардейского корпуса (Выс. пр. 8.01.1844), Монаршее благоволение за внезапный смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 23.02.1844), Монаршее благоволение за учение 1-го и 2-го батальонов лейб-гвардии Измайловского, Павловского, Преображенского, Московского, Семеновского, Егерского, Финляндского и Литовского полков и лейб-гвардии Саперного батальона (Выс. пр. 26.04.1844, 27.04.1844, 29.04.1844, 3.05.1844, 8.05.1844), Монаршее благоволение за командование особым корпусом (Выс. пр. 21.06.1844), Монаршее благоволение за смотр и учение Гвардейского корпуса (Выс. пр. 27.06.1844, 7.08.1844), Монаршее благоволение за командование особым корпусом (Выс. пр. 8.08.1844), Монаршее благоволение за маневры Гвардейского корпуса (Выс. пр. 18.09.1844, 27.09.1844), Монаршее благоволение за смотр бессрочноотпускных нижних чинов (Выс. пр. 29.09.1844), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Московского полка (Выс. пр. 8.11.1844), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Семеновского полка (Выс. пр. 21.11.1844), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Финляндского полка (Выс. пр. 13.12.1844), Монаршее благоволение за внезапный смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 23.12.1844), Монаршее благоволение за парад Гвардейского корпуса (Выс. пр. 8.01.1845), Выс. признательность "за составление правил о продовольствии нижних чинов и инструкции ротным командирам о порядке ведения отчетности денежным суммам" (Выс. пр. 23.03.1845), Монаршее благоволение за учение 1-го и 3-го батальонов лейб-гвардии Измайловского, Егерского, Московского и Павловского полков (Выс. пр. 25.04.1845, 27.04.1845), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 2.05.1845), Монаршее благоволение за смотр 1-го и 3-го батальонов лейб-гвардии Преображенского, Семеновского, Гренадерского и Финляндского полков (Выс. пр. 1.06.1845), Монаршее благоволение за церковный парад лейб-гвардии Измайловского полка (Выс. пр. 3.06.1845), Монаршее благоволение за смотр 1-го и 3-го батальонов лейб-гвардии Семеновского полка (Выс. пр. 5.06.1845), Монаршее благоволение за маневры особого корпуса (Выс. пр. 15.06.1845), Монаршее благоволение за необыкновенную скорость и примерную исправность гвардейской пехоты при сборе Гвардейского корпуса по тревоге в лагере под Красным Селом и произведенный затем маневр (Выс. пр. 7.07.1845), ), Монаршее благоволение за смотр гвардейской пехоты (Выс. пр. 13.07.1845), Монаршее благоволение за стрельбу в цель гвардейской пехоты (Выс. пр. 14.07.1845), Монаршее благоволение за линейное учение Гвардейского корпуса (Выс. пр. 17.07.1845), Монаршее благоволение за большие маневры, проходившие 19.07.-3.08.1845 г. между Красным Селом и Нарвой (Выс. пр. 4.08.1845), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского и Гренадерского корпусов (Выс. пр. 9.08.1845), В1 (Выс. пр. 1.01.1846), Монаршее благоволение за смотр войск Гвардейского корпуса (Выс. пр. 11.02.1846), Монаршее благоволение за смотр 1-х батальонов 1-й и 2-й гвардейских пехотных дивизий и лейб-гвардии Литовскому и Волынскому полкам (Выс. пр. 26.03.1846), Монаршее благоволение за смотр 1-го и 3-го батальонов лейб-гвардии Московского, Гренадерского, Павловского, Преображенского, Семеновского, Финляндского, Измайловского, Егерского и Литовского полков (Выс. пр. 26.04.1846, 27.04.1846, 29.04.1846), Монаршее благоволение за смотр Гвардейского корпуса (Выс. пр. 2.05.1846), Монаршее благоволение за смотр лейб-гвардии Финского стрелкового батальона (Выс. пр. 6.06.1846), Монаршее благоволение за командование особым корпусом на маневрах 17-18.06.1846 г. (Выс. пр. 18.06.1846), Монаршее благоволение за стрельбу в цель гвардейской пехоты (Выс. пр. 8.07.1846), Монаршее благоволение за смотр гвардейской пехоты по дивизиям и с пешей артиллерией (Выс. пр. 17.07.1846), Монаршее благоволение за линейное учение Гвардейского корпуса (Выс. пр. 19.07.1846), Монаршее благоволение за необыкновенную скорость и примерную исправность гвардейской пехоты при сборе (Выс. пр. 24.07.1846), знак отличия "XV лет" за 15 лет службы в офицерских чинах (17.04.1849), Г4 (Выс. пр. 10.11.1850), знак отличия "XX лет" за 20 лет службы в офицерских чинах (4.04.1854), золотая медаль на Александровской ленте в память освобождения помещичьих крестьян (17.04.1861), серебряная медаль «За покорение Западного Кавказа» (12.07.1864), крест "За службу на Кавказе" (12.07.1864), С1 (Выс. пр. 11.06.1865), Г1 по случаю 100-летия учреждения ордена (Выс. пр. 26.11.1869), ЗС (28.11.1877), офицерами почетного конвоя поднесена золотая сабля (2.12.1877). Иностранные награды: прусский орден Черного орла при крещении пожалован (5.05.1818), французский орден св. Духа (13.12.1823), испанский орден Золотого руна (13.08.1826), орденом Вюртембергской короны (9.11.1826), баварский орден св. Губерта (13.04.1829), шведский орден Серафимов (8.06.1830), датский орден Слона (23.04.1834), орден Нидерландского льва (2.12.1834), греческий орден Спасителя (8.11.1835), золотая цепь к датскому ордену Слона (25.06.1838), ганноверский орден Гвельфов (18.07.1838), саксен-вейманский орден Белого сокола (30.08.1838), неаполитанский орден св. Фердинанда и Заслуг (20.01.1839), австрийский орден св. Стефана (20.02.1839), баденские ордена Верности и Церингенского льва (11.03.1839), гессен-дармштадтский орден Людовика (13.03.1839), саксонский орден Зеленой короны (19.03.1840), ганноверский орден св. Георгия (3.07.1840), гессен-дармштадтский орден Филиппа Великодушного (14.12.1843), бразильский орден Южного креста (15.05.1845), сардинский орден Аннунциады (19.10.1845), бразильский орден Южного Креста (15.05.1846), саксен-альтенбургский фамильный орден Эрнестинского дома (18.06.1847), гессен-кассельский орден Золотого льва (5.08.1847), ольденбургский фамильный орден Заслуг герцога Петра-Фридриха-Людвига (15.10.1847), персидский орден Льва и Солнца (7.10.1850), вюртембергский орден «За военные заслуги» 3-й ст. (13.12.1850), пармский орден св. Константина 1-й ст. (1850), нидерландский орден Вильгельма большого креста (15.09.1855), португальские ордена Христа, Сан-Бенто д'Авис и св. Якова и Меча (27.11.1855), бразильский орден Педро I (14.02.1856), бельгийский орден Леопольда 1-й ст. (18.05.1856), французский орден Почетного легиона (30.07.1856), прусские бронзовые медали за 1848 и 1849 гг. (6.08.1857), нассауский орден Золотого льва 1-й ст. (1.05.1858), турецкий орден Меджидие высшей ст. (1.02.1860), мекленбург-шверинская золотая цепь ордена Вендской короны (21.06.1864), орден Мексиканского орла большого креста (6.03.1865), британский орден Подвязки (16.07.1867), прусский орден «Pour le merite» (26.11.1869), турецкий орден Османие (25.05.1871), золотая ветвь к прусскому ордену «Pour le merite» (27.11.1871), монакский орден св. Карла (3.07.1873), австрийский золотой крест за 25-летнюю службу (2.02.1874), австрийская бронзовая медаль (7.02.1874), цепь к шведскому ордену Серафимов (3.07.1875), австрийский орден Марии-Терезии 3-й ст. (25.11.1875), бухарский орден Благородной Бухары (1881). Прочие сведения: 22.04.1818 г. - шеф лейб-гвардии Гусарского полка, 12.12.1825 г. - объявлен наследником престола, 19.12.1825 г. - шеф лейб-гвардии Павловского полка, 30.08.1826 г. - шеф Польского 1-го конно-егерского полка, 29.12.1826 - почетный член Имп. Российской академии, 2.10.1827 - шеф Донского Атаманского полка, 12.05.1829 г. - зачислен в список Польского гвардейского гренадерского полка, 29.05.1829 г. - шеф Прусского 3-го уланского полка, 1.07.1830 - зачислен в списки Кавалергардского полка, 22..08.1831 г. - шеф лейб-гвардии Кирасирского Ее Величества полка, 30.08.1831 г. - дан титул Цесаревича; 17.04.1834 г. - принес присягу в качестве наследника и военную, 6.12.1834 - зачислен в списки лейб-гвардии Преображенского полка, 16.01.1837 - почетный член СПб. академии наук, 1.02.1837 - почетный член СПб. медико-хирургической академии, 26.08.1837 - шеф Московского драгунского полка, 22.10.1837 - зачислен в списки лейб-гвардии Казачьего полка, 17.04.1838 - шеф Павлоградского гусарского полка и Курляндского уланского полка, 15.07.1838 - почетный член Датской академии изящных художеств, 1.01.1839 г. - почетный член Римской академии итальянской литературы, 10.01.1839 г. - почетный член Римской Тиберианской академии, 6.03.1839 - шеф Австрийского 4-го гусарского полка, 20.05.1839 г. - доктор гражданского права Оксфордского университета, 9.08.1839 - почетный член общества поощрения художников в России, 26.08.1839 - шеф Бородинского пехотного полка, 9 08.1839 г. - почетный член Общества поощрения художников в России, 2.09.1840 г. - шеф Екатеринославского гренадерского полка, 21.07.1840 г. - почетный гражданин г. Дармштадта, 25.03.1841 - почетный член СПб. университета, 16.04.1841 г. - зачислен в списки лейб-гвардии Конного, Кирасирского Его Величества, Семеновского, Измайловского, Егерского и Гренадерского полков, шеф Александровского Брестского кадетского корпуса, 22.04.1841 г. - зачислен в списки лейб-гвардии Саперного батальона, 23.04.1841 г. - зачислен в списки 1-го кадетского корпуса, 27.12.1846 г. - почетный член Русского географического общества, 9.06.1848 - зачислен в списки лейб-гвардии Финского стрелкового батальона, 19.09.1849 г. - шеф лейб-гвардии Уланского ЕИВ ВК Михаила Павловича полка, 19.09.1849 - зачислен в списки в батарейную батарею лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады, 14.11.1850 - шеф Эриванского карабинерского полка, 12.12.1854 - почетный член Московского университета. С 19.02.1855 г. Император, коронован 26.08.1856. С 25.11.1870 г. шеф 1-й батареи Гвардейской конно-артиллерийской бригады. Шеф Павловского военного училища (17.05.1864-2.03.1881). Смертельно ранен в результате террористического акта, совершенного в СПб. на наб. Екатерининского канала членами организации «Народная воля», скончался спустя один час в Зимнем дворце. Погребен в Петропавловском соборе. Были установлены памятники в Воткинске Вятской губ. (1840), Астрахани (1884), с. Бузовка Таращанского уезда Киевской губ. (1884), с. Радечницы (1884), посаде Фрамполь и с. Лабуньки (1885) Замостьского уезда Люблинской губ., Петрозаводске (1885), Самаре (1889), Ченстохове Петроковской губ. (1889), Ростове-на-Дону (1890), Одессе (1891), Гельсингфорсе (1894), Нахичевани-на-Дону Области Войска Донского (1894), Казани (1895), Нижнем Тагиле (1895), Москве (1898), Екатеринбурге (1906), Киеве (1911), Саратове (1911), с. Никологоры Вязниковского уезда Владимирской губ. (1912), Рыбинске (1914), бюст в Царском Селе перед Зубовским флигелем Екатерининского дворца, всего свыше тысячи памятников, в том числе типовых (все они были снесены после окт. 1917 г.). Установлен памятник в СПб. (2003). Сочинения: Речь императора Александра II в заседании Гос. совета 28 января 1861 г. // PC. 1880. Т. 27 Повеления Александра II и донесения кн. М. Д. Горчакова во время польской смуты в 1861 г. // РС. 1882. Т. 36 Распоряжения императора Александра II кн. М. Д. Горчакову во время последней польской смуты по переписке с 14 февраля 1861 г. по 15 июня 1861 г. // РС Письма императора Александра II, писанные им в бытность его наследником цесаревичем к С. А. Юрьевичу в 1847 г. СПб., 1886 Письма цесаревича Александра Николаевича к его воспитателю К. К. Мердеру // PC. 1886. Т. 49. № 2; Т. 50. № 5, 6 Речь императора Александра II, обращенная к дипломатическому корпусу, собравшемуся в Зимнем дворце 23 февраля 1855 года в 2 часа пополудни // РС. 1899. Т. 97 Переписка императора Александра II с вел. кн. Константином Николаевичем за время пребывания его в должности наместника Царства Польского в 1862-1863 гг. // Дела и дни. 1920. Кн. 1 Чем Англия страшна Европе: Из переписки императора Александра II с братом вел. кн. Константином Николаевичем (1858-1859 гг.) / Публ. подгот. Л. Г. Захаровой, Л. И. Тютюнник // Родина. 1992. № 11/12 Переписка императора Александра II с вел. кн. Константином Николаевичем. Дневник вел. кн. Константина Николаевича, 1857-1861. М., 1994 Венчание с Россией: Переписка вел. кн. Александра Николаевича с императором Николаем I, 1837 г. / Публ. Л. Г. Захаровой, Л. И. Тютюнник. М., 1999. Иллюстрации: 1. Портрет Имп. Александра II Николаевича 2. Портрет Имп. Александра II Николаевича 3. Великий князь Цесаревич Александр Николаевич Источники: ГАРФ, ф. 678; ф.728, Оп. 1. Кн. 6. Д. 3021 (полный послужной список за 1876 г.) РГВИА, Ф. 970. Оп. 3. Д. 2200. Л. 1-78 РГИА, ф. 522; ф. 1162. Оп. 6. Д. 466 Формулярный список ЕИВ ВК Цесаревича Александра Николаевича, на 1.01.1853 г. / Столетие Военного министерства. Имп. Главная квартира. История государевой свиты. Приложения. СПб., 1914