Булат Шалвович Окуджава (9 мая 1924, Москва, СССР — 12 июня 1997, Париж, Франция) — советский поэт, композитор, литератор, прозаик исценарист. Автор около двухсот авторских и эстрадных песен, написанных на собственные стихи, один из наиболее ярких представителей жанра авторской песни в 1950-е—1980-е годы.

Булат Окуджава родился в Москве 9 мая 1924 года в семье коммунистов, приехавших из Тифлиса для партийной учёбы в Коммунистической академии. Отец — Шалва Степанович Окуджава, грузин, известный партийный деятель, мать — Ашхен Степановна Налбандян, армянка, родственница известного армянского поэта Ваана Терьяна.

Примечательно одно из стихотворений Б. Окуджавы, посвящённое матери:

Настоящих людей так немного,

Все вы врете, что век их настал.

Посчитайте и честно и строго,

Сколько будет на каждый квартал.

Настоящих людей очень мало.

На планету — совсем ерунда.

А на Россию одна моя мама.

Только что она может одна?

Вскоре после рождения Булата его отец был отправлен на Кавказ работать комиссаром грузинской дивизии. Мать осталась в Москве, работала в партийном аппарате. На учёбу Булат был отправлен в Тбилиси, учился в русском классе. Отец был повышен до секретаря Тбилисского горкома; из-за конфликта с Лаврентием Берией он обратился с письмом к Серго Орджоникидзе с просьбой направить его на партийную работу в Россию, и был отправлен на Урал парторгом на строительство вагоностроительного завода в городе Нижний Тагил. Затем Шалва Степанович стал 1-м секретарём Нижнетагильского горкома партии и вскоре выписал семью к себе на Урал. Булат начал учиться в школе № 32.

Первое место жительства — ул. Арбат, д. 43, коммунальная квартира на 4-м этаже.

В 1937 году родители Булата были арестованы, отец был расстрелян по ложному обвинению 4 августа 1937 года, а мать сослана в Карагандинский лагерь, откуда она вернулась лишь в1955 году. После ареста родителей Булат с бабушкой вернулся в Москву. Он редко говорил и писал про своих предков и о своей судьбе, лишь к концу жизни он написал автобиографический роман «Упразднённый театр», где рассказывает о невзгодах своей семьи.

В 1940 году Булат Окуджава переехал к родственникам в Тбилиси. Учился, потом работал на заводе учеником токаря.

В апреле 1942 года, в возрасте 17 лет, Окуджава пошёл на фронт добровольцем. Был направлен в 10-й Отдельный запасной миномётный дивизион. Затем, после двух месяцев обучения, был отправлен на Северо-Кавказский фронт. Был миномётчиком, потом радистом тяжёлой артиллерии. Был ранен под Моздоком.

К этому времени относится его первая песня «Нам в холодных теплушках не спа́лось» (1943), текст которой не сохранился.

Вторая песня была написана в 1946 году — «Старинная студенческая песня» («Неистов и упрям…»).

После войны Окуджава поступил в Тбилисский государственный университет. Получив диплом, в 1950 году начал работать учителем — сначала в сельской школе в селе Шамордино Калужской области и в районном центре Высокиничи.

В 1954 году, после встречи писателя Владимира Кобликова и поэта Николая Панченко с читателями в Высокиничском районе, Булат подошёл к ним и предложил послушать его стихи. Получив одобрение и поддержку, он перебрался в Калугу, где стал сотрудничать с газетой «Молодой ленинец» и в 1956 году выпустил свой первый сборник «Лирика».

В 1955 году вступил в КПСС.

В 1959 году Окуджава вернулся в Москву. В том же году начал выступать как автор песен (стихов и музыки) и исполнять их под гитару, быстро завоёвывая популярность. К этому периоду (1956—1967) относится сочинение многих наиболее известных ранних песен Окуджавы («На Тверском бульваре», «Песенка о Лёньке Королёве», «Песенка о голубом шарике», «Сентиментальный марш», «Песенка о полночном троллейбусе», «Не бродяги, не пропойцы», «Московский муравей», «Песенка о комсомольской богине» и др.).

Работал редактором в издательстве «Молодая гвардия», затем — заведующим отделом поэзии в «Литературной газете». Участвовал в работе литературного объединения «Магистраль».

В 1961 году ушёл со службы и больше по найму не работал, занимаясь исключительно творческой деятельностью.

В 1961 год в Харькове состоялся первый на территории СССР официальный вечер авторской песни Булата Окуджавы. Вечер был организован литературоведом Л. Я. Лившицем, с которым Б.Окуджаву связывали дружеские отношения.

В 1962 году Окуджава стал членом Союза писателей СССР. В том же году Окуджава впервые появился на экране в фильме «Цепная реакция», в котором исполнил песню «Полночный троллейбус».

В 1970 году на экраны вышел фильм «Белорусский вокзал», в котором исполнялась песня Булата Окуджавы «А нам нужна одна победа». Окуджава — автор и других популярных песен для таких кинофильмов, как «Соломенная шляпка», «Женя, Женечка и „катюша“» (в нём Окуджава в эпизодической роли поёт под гитару в солдатской форме) и др. В общей сложности песни Окуджавы и на его стихи звучат в более чем 80-ти фильмах.

Первый диск с песнями Окуджавы вышел в Париже в 1968 году. В том же году в Польше вышел диск с песнями Окуджавы в исполнении польских артистов, и одна песня — «Прощание с Польшей» — в нём была в исполнении автора. С середины 70-х годов диски Окуджавы выходили и в СССР.

Песни Булата Окуджавы, распространяясь в магнитофонных записях, быстро завоёвывали популярность, в первую очередь среди интеллигенции: сначала в СССР, затем и среди русскоговорящих за рубежом. Песни «Возьмемся за руки, друзья…», «Пока Земля ещё вертится…» («Молитва Франсуа Вийона») стали гимном многих слетов КСП и фестивалей. Помимо песен на собственные стихи, Окуджава написал ряд песен на стихи польской поэтессы Агнешки Осецкой, которые сам перевёл на русский.

Весьма плодотворным оказался творческий союз Булата Окуджавы с композитором Исааком Шварцем. Вместе они создали 32 песни, наиболее известные из которых — песня «Ваше благородие, госпожа Удача» («Белое солнце пустыни»), песенка кавалергарда из кинофильма «Звезда пленительного счастья», романс «Любовь и разлука» («Нас венчали не в церкви»), а также песни из кинофильма «Соломенная шляпка».

В 1961 году Окуджава дебютировал как прозаик: в альманахе «Тарусские страницы» была опубликована его автобиографическая повесть «Будь здоров, школяр» (отдельным изданием вышла в 1987).

Опубликованы повести: «Бедный Авросимов» («Глоток свободы») (1969) о трагических страницах в истории декабристского движения, «Похождения Шипова, или Старинный водевиль» (1971) и написанные на историческом материале начала XIX века романы «Путешествие дилетантов» (часть 1. — 1976; часть 2. — 1978) и «Свидание с Бонапартом» (1983).

С началом перестройки Булат Окуджава стал принимать активное участие в политической жизни страны, заняв активную демократическую позицию.

С 1989 года — член-учредитель русского ПЕН-центра.

В 1990 году вышел из КПСС.

С 1992 года — член комиссии по помилованиям при Президенте РФ; с 1994 года — член комиссии по Государственным премиям РФ.

Был членом учредительного совета газеты «Московские новости», членом учредительного совета «Общей газеты», членом редколлегии газеты «Вечерний клуб», членом Совета общества «Мемориал».

В 1993 году подписал «Письмо 42-х».

В 1990-е годы Окуджава в основном жил на даче в Переделкине. В эти годы Окуджава выступал с концертами в Москве и Санкт-Петербурге, в США, Канаде, Германии и Израиле.

12 июня 1997 года Булат Окуджава скончался в Париже (в пригороде Кламар (Clamart)), в военном госпитале.

Перед самой смертью Булат Окуджава был крещён с именем Иоанн[2] в память о святом мученике Иоанне Воине[3]. Это произошло в Париже по благословению одного из старцев Псково-Печорского монастыря.

Похоронен на московском Ваганьковском кладбище.

Вступил в КПСС в 1955 году, как только для этого появилась возможность (были реабилитированы родители). Вышел из КПСС в 1990 году, во время её распада.

Сохранились следующие воспоминания Олега Михайлова о разговоре с Окуджавой, состоявшемся в 1964 году.

… Вспоминаю, как в 1964 году небольшая группа молодых писателей приехала из Москвы в тогдашний Куйбышев. Гвоздём программы был, конечно, Булат Окуджава и его песни. Я в ту пору чуть не боготворил его (впрочем, многие песни ностальгически люблю и по сию пору). Как-то после очередного концерта за ужином я рассказал о моём (ныне покойном) друге Дмитрии Ляликове. Он, в частности, говорил, что когда на Кавказе узнали, что будто бы Сталин убил Кирова, то начали лучше относиться к Сталину. Слишком много зла натворил в тех краях «мальчик из Уржума». И услышал от Окуджавы: — Этого человека надо расстрелять! Я был поражен: — Но почему же? И Окуджава тихо, но непреклонно ответил: — С Кировым работала моя мама…

(«Литературная газета», 7—13 августа 2002 года)

Весьма характерно[источник не указан 547 дней] для Окуджавы стихотворение о Сталине, написанное в 1981 году .

В 1993 году подписал «письмо 42-х» с требованием репрессий против участников событий октября 1993 года.

О сторонниках Руцкого высказался в интервью газете «Подмосковные известия» от 11 декабря 1993 года так:

— Булат Шалвович, вы смотрели по телевизору, как 4 октября обстреливали Белый дом? — И всю ночь смотрел. — У вас, как у воевавшего человека, какое было ощущение, когда раздался первый залп? Вас не передёрнуло? — Для меня это было, конечно, неожиданно, но такого не было. Я другое вам скажу. С возрастом я вдруг стал с интересом смотреть по телевизору всякие детективные фильмы. Хотя среди них много и пустых, и пошлых, но я смотрю. Для меня главное, как я тут понял: когда этого мерзавца в конце фильма прижучивают. И я наслаждаюсь этим. Я страдал весь фильм, но все-таки в конце ему дали по роже, да? И вдруг я поймал себя на том, что это же самое чувство во мне взыграло, когда я увидел, какХасбулатова и Руцкого, и Макашова выводят под конвоем. Для меня это был финал детектива. Я наслаждался этим. Я терпеть не мог этих людей, и даже в таком положении никакой жалости у меня к ним не было. И может быть, когда первый выстрел прозвучал, я увидел, что это — заключительный акт. Поэтому на меня слишком удручающего впечатления это не произвело. Хотя для меня было ужасно, что в нашей стране такое может произойти. И это ведь опять вина президента. Ведь это все можно было предупредить. И этих баркашовцев давно можно было разоружить и разогнать — всё можно было сделать. Ничего не делалось, ничего! — А с другой стороны, если бы президент пытался что-то предпринять раньше, демократы первые начали бы заступаться: дескать, душат демократию… — Вот-вот, у нас есть такая категория либеральной интеллигенции, которая очень примитивно понимает нашу ситуацию. С точки зрения идеально демократического общества — да. Но у нас, повторюсь, нет никакого демократического общества. У нас — большевистское общество, которое вознамерилось создавать демократию, и оно сейчас на ниточке подвешено. И когда мы видим, что к этой ниточке тянутся ножницы, мы должны как-то их отстранить. Иначе мы проиграем, погибнем, ничего не создадим. Ну а либералы всегда будут кричать. Вот Людмила Сараскина, очень неглупая женщина, выступила с возмущением, что, дескать, такая жестокость проявлена, как можно, я краснею. Пусть краснеет, что же делать. А я думаю, что если к тебе в дом вошел бандит и хочет убить твою семью… Что ты сделаешь? Ты ему скажешь: как вам не стыдно, да? Нет-нет, я думаю, что твердость нужна. Мы — дикая страна. — Президент на встрече с писателями (и это показывали по телевизору) оборонил такую фразу: «Жалко, что не пришел Окуджава»… — Да, а я должен был прийти, но застрял в потоке машин и на час опоздал… Мы с ним были знакомы еще в самом начале перестройки — шапочно, конечно, но несколько раз встречались. Приятно, что президент меня помнит. — Булат Шалвович, а за какой блок вы отдаете свой голос на выборах? — Я голосую за «Выбор России».

Вскоре это интервью было процитировано в газете «Подмосковье» — с серьёзными купюрами, искажающими смысл высказываний. Были, в частности, пропущены слова о выводе Хасбулатова и других под конвоем, и получалось, что интервьюируемый наслаждался фактом выстрелов. Ссылаясь уже на эту перепечатку, противники поэта неоднократно устраивали ему обструкцию. Сам же Окуджава прокомментировал своё интервью так: «В газете „Подмосковные известия“ я высказывался против Хасбулатова, Макашова, Руцкого, которых не приемлю. Но не против простых людей».

Когда на последнем концерте в ЮНЕСКО 23 июня 1995 года его спросили о ситуации в Чечне, он ответил так:

«Сама по себе война в Чечне — страшное совершенно явление, которое будет помниться много, много десятилетий, если не столетий. Тем более, я думаю, знаете — этот маленький народ, в котором нет даже миллиона — допустим, он даже очень-очень самовлюбленный и очень сложный, — все-таки надо считаться с национальной психологией… Тем более — такого маленького народа. (аплодисменты) А его в прошлом веке в течение 50 лет уничтожали… В этом веке в 44-м году выслали весь народ на гибель. И сейчас опять уничтожают. Ну что такое? — Неужели российская власть не может самоутвердиться другим способом? Неужели для этого нужно убивать своих же сограждан ?» (цитата по расшифровке фонограммы концерта, изданной впоследствии на 2х CD под названием «Когда опустеет Париж»)

Вскоре М. Федотов в своей статье исказил высказывание Окуджавы, приписав ему, в частности, свои собственные мысли. Это искаженное высказывание впоследствии широко цитировалось как принадлежащее Окуджаве.

В своём интервью «Новой Газете» высказывал идею о сходстве фашисткого и сталинского режимов:

Мало кто думает о том, что немцы сами помогли Советскому Союзу себя победить: представьте себе, они бы не расстреливали, а собирали колхозников и говорили им — мы пришли, чтобы освободить вас от ига. Выбирайте себе форму правления. Хотите колхоз — пожалуйста, колхоз. Хотите единоличное хозяйство — пожалуйста. На заводах то же самое — делайте свою жизнь. Если бы они превратили наши лозунги в дело, они могли бы выиграть войну. У них была, конечно, жуткая ошибка с пропагандой. Своей исключительной жестокостью они спровоцировали народный гнев. … Но системы у нас похожи. Абсолютно две одинаковые системы схлестнулись. Они поступали точно так же, как поступали бы и мы. И в этом их ошибка. Просто наша страна оказалась мощнее, темнее и терпеливее.

wikipedia