Анна Степановна Политковская -  Российская журналистка и правозащитница. 

Место рождения: США, Нью-Йорк

Гражданство:

 СССР  Россия  США (получила в начале1990-х)

Родилась в Нью-Йорке, где её родители находились на дипломатической работе.

Отец, Степан Фёдорович Мазепа, родился в селе Костобоброво Семёновского района Черниговской области, работал сотрудником миссии Украинской ССР при ООН.

В 1980 году окончила факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Во время обучения в МГУ познакомилась и вышла замуж за Александра Политковского, который обучался на том же факультете, но был на 5 лет её старше.

От этого брака Политковские имеют двоих детей, Илью и Веру. Однако, по признанию самого Александра, в 2000 году брак фактически распался, хотя официально они разведены не были.У супругов были полярно противоположные взгляды на профессию. Политковский, будучи репортёром, говорил о деятельности Анны: «Это не журналистика… Это то ли писательство, то ли что-то ещё…».

Карьера Александра Политковского стремительно развивалась во время перестройки, но пошла на спад в постперестроечный период, в то время как Анна постепенно завоёвывала известность благодаря своим публицистическим материалам на острые темы.

Из интервью супруга :

Я с ней прожил 21 год. Она была сложным человеком. И эта сложность локализована в её статьях. Но здесь надо разделять: одно дело отношения мужа и жены, воспитание детей, а другое дело — профессиональные качества. Анна помогала мне становиться журналистом, я в чём-то помогал ей. Ей не очень везло до 1996 года. Но с этого момента она стала самостоятельным журналистом. И тут уже она всего добивалась сама.

В начале 1990-х Политковская получила гражданство США согласно принципу jus soli, оставшись при этом и гражданкой России.

В 1982—1993 годах работала в газетах «Известия» и «Воздушный транспорт», в творческом объединении «ЭСКАРТ», издательстве «Паритет». До 1994 года являлась обозревателем еженедельника «Мегаполис Экспресс» в период когда издание ещё не успело стать бульварным.[5][6] В 1994—1999 годах — обозреватель, редактор отдела чрезвычайных происшествий «Общей газеты».

С 1999 года — обозреватель «Новой газеты». Политковская неоднократно выезжала в районы боевых действий. За серию репортажей из Чечни в январе 2000 года Анне Политковской присуждена премия «Золотое перо России». Ей присуждались: премия Союза журналистов РФ «Добрый поступок — доброе сердце», премия Союза журналистов за материалы по борьбе с коррупцией, диплом «Золотой гонг-2000» за серию материалов о Чечне.

Автор документальных книг «Путешествие в ад. Чеченский дневник», «Вторая чеченская», а также Putin’s Russia («Путинская Россия»), опубликованной в Великобритании. Последняя её публикация в «Новой газете» — «Карательный сговор» — была посвящена составу и деятельности чеченских отрядов, воюющих на стороне федеральных сил. В сентябре-начале октября 2006 года Анна Политковская значительно активизировала аналитико-журналистскую деятельность, в свете приближающихся парламентских выборов 2007 года и президентских 2008.

Помимо журналистики, Политковская занималась правозащитной деятельностью, помогала матерям погибших солдат отстаивать свои права в судах, проводила расследования коррупции в Министерстве обороны, командовании Объединённой группировки федеральных войск в Чечне, помогала жертвам Норд-Оста.

Резко и эмоционально критиковала действующую власть:

За что я невзлюбила Путина? Вот за это и невзлюбила. За простоту, которая хуже воровства. За цинизм. За расизм. За бесконечную войну. За ложь. За газ в «Норд-Осте». За трупы невинно убиенных, сопровождающие весь его первый срок. Трупы, которых могло и не быть.

• Февраль 2001 года — Анна Политковская была задержана в посёлке Хоттуни на территории Чечни и выслана за пребывание без аккредитации в зоне проведения антитеррористической операции. Политковская сообщила о похищениях людей, вымогательстве лицами, представлявшимися сотрудниками ФСБ, а также о фильтрационном лагере для чеченцев в расположении 45 полка ВДВ, где по её сведениям практиковались пытки. Военные отвергли эти заявления. Имеются сведения, что в феврале 2001 года сотрудники ФСБ обвинили Политковскую в шпионаже в пользу чеченского полевого командира Шамиля Басаева и три дня продержали в яме без пищи и воды.
• Сентябрь 2001 года — Анна Политковская в своей публикации «Люди исчезающие» обвинила сотрудников милиции, прикомандированных к чеченскому МВД, в убийствах мирных жителей. В марте 2005 года один из «героев» публикации был осуждён на 11 лет.
• Февраль 2002 года — Анна Политковская исчезла во время командировки в Чечню и появилась через несколько дней в Назрани, Ингушетия, заявив, что ей пришлось скрываться от ФСБ, которая хотела помешать её расследованию убийств мирных жителей.
• Октябрь 2002 года — участвовала в переговорах с чеченскими террористами, захватившими заложников в театральном центре на Дубровке, носила заложникам воду.
• С 2003 года Анна Политковская обвиняла Рамзана Кадырова и его подчинённых в похищениях людей, вымогательствах и других преступлениях.
• 2 сентября 2004 года — Анна Политковская во время захвата заложников в бесланской школе вылетела в Беслан, надеясь выступить посредником на переговорах, однако в самолёте, выпив чаю, через 10 минут потеряла сознание и была госпитализирована в Ростове-на-Дону в тяжёлом состоянии с диагнозом «отравление неизвестными токсинами». Как утверждает главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов, анализы, взятые у Политковской тотчас по попадании в больницу, были уничтожены. У Политковской были серьёзно повреждены печень, почки и эндокринная система. Политковская полагала, что её пытались отравить сотрудники ФСБ. По словам Политковской, её «устранили из поля», чтобы не дать ей осуществить её план урегулирования ситуации. Она утверждала, что в России возобновила работу 12-я лаборатория КГБ, занимавшаяся производством ядов (эту лабораторию обвиняет в отравлении Политковской и бывший корреспондент ВВС в Москве Мартин Сикссмит, ссылаясь на источник в ФСБ). В авиакомпании, самолётом которой летела Политковская, заявили: «Политковскую с помощью чая отравить никак не могли — его наливают всем пассажирам из одного чайника. Жалоб от других пассажиров не поступило. А Анну, как нам рассказал бортпроводник того рейса, вскоре после обеда начало тошнить, и она потеряла сознание. Представитель авиакомпании сопровождал ее до больницы. Там ему сказали, что это скорее не отравление, а какая-то вирусная инфекция».
• С сентября 2004 года Анна Политковская опубликовала в «Новой газете» ряд критических статей о президенте Ингушетии Мурате Зязикове.
• Главный редактор «Новой Газеты» Дмитрий Муратов сказал, что Политковская в день своего убийства собиралась передать длинную работу о практике пыток, применяемых чеченскими властями. По словам Муратова, статья обвиняла подразделения безопасности председателя правительства Чеченской Республики Рамзана Кадырова в использовании пыток. На следующий после убийства день милиция забрала жёсткий диск и материал к статье. По словам Муратова, исчезли две фотографии подозреваемых мучителей.

Анна Политковская была убита в день рождения Путина. Политковская была убита в лифте своего дома на Лесной улице в Москве 7 октября 2006 года. В качестве основной версии убийства следствие рассматривает ее профессиональную деятельность.  «Газета.Ru»

"Причина, по которой Анну очень многие ненавидят в России, проста: раб всегда ненавидит свободного человека. Анна была свободным человеком, а в России очень много рабов". Так говорит о Политковской и отношении к ней председатель Союза журналистов России Игорь Яковенко.

Возможно, эти слова излишне эмоциональны. По моим личным наблюдениям, средний россиянин Политковскую не ненавидит. Как не ненавидит Сенеку, Бомарше или Генриха VIII: имена вроде и на слуху, но - что за ними?..

У нее не было рубрик на федеральных телеканалах, она не вела пышные церемонии награждения, не светилась в тусовке. И имя Политковской - до того выстрела в лифте московского дома, что год назад оборвал ее жизнь, - не было достоянием миллионов.

Дело не в России. То же в любой стране, где издается больше одной газеты: все знают наизусть лишь персонажей масскульта, а авторов - пусть и ярких, но публикующихся в не слишком тиражных изданиях - в лучшем случае приглашают на круглые столы да цитируют на семинарах для посвященных.

Трудный человек

И все же Политковская была известна не только коллегам и специалистам. Ее знали те, о ком она писала, а таких немало. Знали и ненавидели. Или - боготворили.

"Не могу пожаловаться на плохое к себе отношение людей, - сказала она незадолго до гибели. - Я купаюсь в любви".

Эта любовь - да и ненависть тоже - дались тяжким трудом. Трудом, который она сама и любила, и ненавидела одновременно: "Это очень плохая игра, я бы с удовольствием в нее не играла, но так вышло, что надо. Это осложняет мою жизнь".

Она тоже осложняла жизнь. В том числе и собратьям по цеху, многие из которых без особого удовольствия вспоминают, как любая пресс-конференция, на которую приходила Политковская, могла превратиться в трибуну гневного обвинения, и коллегам тогда отводилась лишь роль наблюдателей.

 Она представляла собой вызов самому понятию журналистика, потому что верила в то, что ее профессия - это правда  Лорд Джадд,  бывший докладчик ПАСЕ по Чечне

"Она была человеком эмоциональным и весьма трудным в общении, - говорит Сергей Соколов, шеф-редактор "Новой газеты", в которой Политковская работала последние годы своей жизни. - Часто с ней приходилось спорить, она настаивала на своем, в ход шли даже слезы".

"Она была человеком очень трудным, - признает и друживший с ней правозащитник Стас Дмитриевский. - Человеком бескомпромиссным, не способным к принципиальным компромиссам".

Именно эту черту - бескомпромиссность, несгибаемость, даже упертость - подчеркивают все, кто знал Политковскую лично.

"Да, с ней было нелегко, она критиковала и мою работу тоже, - вспоминает лорд Джадд, бывший до 2003 года докладчиком Парламентской ассамблеи Совета Европы по Чечне. - Но я принимал ее критику всерьез, и это помогало мне разбираться в происходящем. Она представляла собой вызов самому понятию журналистика, потому что верила в то, что ее профессия - это правда".

Позиция художника

Есть два подхода к тому, что считать журналистикой.

Там, где бунты и хунты давно позади, где общество устоялось, в большей степени исповедуется принцип невмешательства. Журналист здесь как оператор-натуралист: он может - и должен - фиксировать на пленку все, что видит, но не дай ему бог, пожалев лягушку, спугнуть нацелившуюся на нее цаплю!

Принципа сбалансированности и непредвзятости придерживаются многие западные вещатели, в том числе и Би-би-си: журналист пишет картину, как бы глядя на мир с башни из слоновой кости. Картина максимально реалистична, со всеми возможными аспектами и ракурсами, но свое мнение художник держит при себе: зритель/слушатель/читатель в состоянии сам отделить добро от зла.

Но там, где революции, войны и прочие пертурбации еще только происходят, или где память о них пока не превратилась в тонкий слой пыли на исторических трактатах, востребована иная модель. При которой журналист - не художник, а скульптор, отсекающий ненужное и добавляющий недостающее.

 С одной стороны, голоса Политковской нет, с другой - стало как-то более спокойно, и не только из-за отсутствия Политковской, просто в Чечне идет до некоторой степени реконструкция  Мэри Дежевски, Independent

СМИ в этой модели руководствуются принципом, который сто лет назад определил Ленин: "Газета - не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор". Журналист не просто фиксирует происходящее, но сознательно влияет на него. И занятие журналистикой в таком случае становится мало отличимым от занятия политикой, разве что результата журналист иногда добивается быстрее, чем политик.

Понятно, что граница между двумя этими подходами весьма условна. Ленин, к примеру, свой афоризм сформулировал не в предреволюционной России, а во вполне благополучной на тот момент Европе. А самый яркий британский политик всех времен, Уинстон Черчилль, начинал свою карьеру с репортерства.

Да и Пулитцеровская премия - самая престижная награда в мировой журналистике - родилась в США, где не то что войн или революций, но даже страшных стихийных бедствий не было несколько столетий. Однако одна из категорий Пулитцера вот уже более полувека присуждается за журналистские расследования.

Именно в этой сфере и работала Политковская. Сама она определяла свой жанр как расследовательский репортаж.

Гонка с обнаженными клыками

Убежденная в том, что журналист суть человек с миссией, она брала на себя сразу все роли виртуального суда над режимом: роль адвоката мирных чеченцев и российских солдат, роль обвинителя Кремля и его наместников, а заодно роли судьи, присяжных и даже судебных приставов.

"Пропеть страшную историю - это только первый шаг, - говорила Политковская. - Куда более сложно - заставить систему работать в нужном тебе направлении. То есть защищать закон, потому что сегодня она [система] защищает беззаконие".

 После Политковской в мире жить стало удобнее, потому что никто не говорит правду. Неудобную правду...  Ахмед Закаев, политэмигрант

Именно это стремление - "заставить систему работать в нужном тебе направлении"- раздражало в Политковской многих из тех, кто в целом был на ее стороне.

Она не просто била в колокола, она била в одну точку, в горячую точку, в незаживающую рану Чечни, била упорно и самозабвенно: "Практически по каждому расследованию я прохожу свидетелем по уголовным делам. Я пытаюсь навязать документы, которые с трудом удается раздобыть - не только чтобы написать статью для своей газеты, но и чтобы начать уголовное расследование".

Расследование вообще штука зубастая, а когда его ведет такой человек как Политковская, число укушенных оказывается изрядным. Укушенные, разумеется, огрызались. "Кому может понравиться, когда так активно, как это делала Анна, разоблачают режим?" - восклицает член российской Общественной палаты Елена Зелинская.

Огрызались по-разному: кто-то порыкивал для острастки, а кто-то обнажал клыки всерьез. "Ты бежишь, за тобой гонятся, и надо бежать быстро", - говорила Политковская.

Конец гонке положил человек с пистолетом, дождавшийся ее год назад в том злополучном лифте.

Алгоритм последствий подобных трагедий в России уже устоялся: обещания взять под личный контроль и свершить правосудие - тихое следствие - задержание каких-то подозреваемых - бравые заявления - освобождение задержанных в связи с недостаточностью чего-нибудь; потом случаются новые задержания и новые отчеты о проделанной работе...

И поиски убийцы приводят к тому, что о жертве потихоньку забывают те самые миллионы, что только-только научились отличать Политковскую от Генриха VIII. "Я думаю, мы предадим память Анны, если зададимся одним лишь вопросом: кто ее убил, - говорит лорд Джадд. - Потому что Анна погибла за свое дело. И мы должны сосредоточиться именно на том деле, за которое она погибла".

Зерна и плевела

 Кто скажет, в чем состоят уроки жизни и смерти Анны Политковской? И есть ли они, когда в каждой школе здесь свой урок? 

Правозащитница Марьяна Кацарова, долго сотрудничавшая с Политковской и учредившая в Лондоне премию ее имени, убеждена: "В России за этот год преследования инакомыслящих стали жестче, правосудие продолжает не работать, продолжаются убийства журналистов, остающиеся нераскрытыми, свобода слова ограничена. А в Чечне как было, так и осталось: пытки, страх, нет работы, нет надежды, нет условий для нормальной жизни".

Сотрудница британской газеты Independent Мэри Дежевски, много лет работавшая в СССР и России, считает, что не все так однозначно: "Мы на Западе привыкли к голосу Политковской, особенно когда речь шла о событиях в Чечне. Сейчас, с одной стороны, голоса Политковской нет, с другой - стало как-то более спокойно, и не только из-за отсутствия Политковской, просто в Чечне идет до некоторой степени реконструкция".

"В мире после Политковской стало жить удобнее, - замечает чеченский политэмигрант Ахмед Закаев, - потому что никто не говорит правду. Неудобную правду для тех, кто сегодня называет Россию страной, идущей к демократии, а Путина называет чистой воды демократом и другом".

Журналист Михаил Леонтьев считает смерть Политковской семейной трагедией, но в политическом плане, по его словам, "ничего ни в худшую, ни в лучшую сторону от этого не изменилось".

А журналистка и правозащитница Наталья Эстемирова, работающая в Грозном и только что получившая премию имени Анны Политковской, рассказывает такую историю: "Молодой человек из Чечни пожил во Франции и поехал домой. Он уже видит крышу своего дома - а тут пост, проверяют документы. И говорят ему: а что это у тебя рубашка такая белая? А он, зараженный плевелами европейской демократии, отвечает: это мое дело, какую мне рубашку носить. А чего это у тебя волосы такие длинные? Это мое дело, какие волосы носить. Берут его за эти самые волосы и швыряют в яму..."

"Мне рассказывал об этом человек, который видел его через месяц, - продолжает Эстемирова. - От рубашки остались лохмотья, волос у него уже не было, потому что его из этой ямы вытаскивали за волосы - и били. Один пожилой военнослужащий пожалел его и отрубил волосы, чтоб хотя бы так над ним не издевались. Когда его видел мой собеседник, этот молодой человек был доведен до состояния животного. Он был готов отдать все что угодно за кусочек хлеба".

Плевела демократии и зерна хлеба насущного - что для человека важнее? Кто ответит на этот вопрос?

Кто скажет, в чем состоят уроки жизни и смерти Анны Политковской? И есть ли они, когда в каждой школе здесь свой урок? Как правда: у каждого своя. И - своя справедливость.   

wikipedia, rferl.org,news.bbc.co.uk/hi/russian/