Родился в 1903 г., казах; среднее;

секретарь, Акмолинский р-нный комитет КП..

Проживал: Акмолинская обл. (Целиноградская) Акмолинск..

Арестован: 9 июня 1937 г.

Приговорен: Верховный суд КазССР 22 ноября 1937 г., обв.: 58-2, 58-7, 58-10, 58-11 УК РСФСР..

Приговор: ВМН

Реабилитирован 31 июля 1957 г. Верховный суд КазССР

Источник: Сведения ДКНБ РК по Карагандинской обл.

Номер дела: ЛЦ00001519

***

Мансур Гатауллин, бывший первый секретарь Акмолинского обкома ВКП(б). (расстрелян в 1937 году). 

***

день памяти жертв массовых политических репрессий в Казахстане, являясь одновременно днем скорби и памяти, объединяет и вбирает в себя как героические страницы нашего народа, так и многочисленные массовые трагедии.    В СТАЛИНСКИХ ЗАСТЕНКАХ  Закономерным результатом становления сталинизма, тоталитарной власти стало раскручивание репрессивной машины. Усилились политические преследования участников партии «Алаш», высказывавших сомнения в правильности политики центра. Грубо нарушались права республики, власти не считались с национальными особенностями и интересами казахов. Репрессивная машина набирала обороты.   Только в Казахстане НКВД было «разоблачено» 183 организации с общим числом «агентов» 3720 человек.   В 1920-1953 гг. было подвергнуто политическим репрессиям около 110 тыс. человек.   В 1935-1938 гг. около 17 процентов членов казахстанской партийной организации было объявлено «врагами народа». А происходило все просто. Домой врывались люди в военной форме и, заламывая руки, увозили жертву в неизвестном направлении. Позже ползли слухи, что арестован «враг народа». С детьми и супругой «изменника Родины» сразу же переставали общаться. Их сторонились, как прокаженных. Родственникам репрессированного было трудно устроиться на работу, поступить на учебу - куда бы они ни пошли, за их спинами раздавались слова: «Его отец предал Родину».   Все эти годы дети и внуки незаконно репрессированных искали справедливости. И только в наше время многие узнали о горькой судьбе своих дедов и отцов.   Так, жертвой сталинского режима, как свидетельствуют архивы, стал Мансур Гатаулин — бывший первый секретарь Акмолинского обкома компартии.   Его единственная дочь Ая Мансуровна на всю жизнь запомнила двухэтажный домик с высоким крыльцом, откуда ее отца за­брали навсегда.   - Мне было мало лет, но тот ужас, который объял нашу семью, когда за папой приехали незнакомые люди, я помню до сих пор, - вспоминает она. - Его арестовали в 37-м и почти сразу без суда и следствия расстреляли. Ему было всего 34 года. О том, что Мансура Гатаулина нет в живых, его жена Сахипжамал Мухамеджановна узнала лишь в 1957 году, во времена «хрущевской оттепели».   Ее вызвали в органы и выдали справку о том, что дело по обвинению ее мужа пересмотрено, а постановление Особого совещания при НКВД СССР от 1937 года за отсутствием состава преступления отменено. Несмотря на двадцать лет, которые минули со дня ареста мужа, известие это для Сахипжамал Мухамеджановны оказалось роковым - ее парализовало. Ведь она до послед­него надеялась, что муж жив, и ждала его из заключения. Сталинская репрессивная машина оборвала жизни таких видных представителей казахской интеллигенции, как Турар Рыскулов, Ураз Джандосов, Темирбек Жургенов, Магжан Жумабаев, и сотен других. Одним словом, массированная атака на казах­скую интеллигенцию происходила под политическими терминами «садвокасовщина», «сейфуллинщина», «рыскуловщина».   Вот выдержки из «Заключения комиссии ЦК Компартии Казахстана по изучению творческого наследия Магжана Жумабаева, Ахмета Байтурсынова и Жусупбека Аймаутова».   О Магжане Жумабаеве:   «…В1929 году его необоснованно осуждают на 10 лет тюремного заключения, огульно обвинив в создании в 1921 году коллегии, именуемой «Алка» («Круг»), якобы для подпольной деятельности, хотя она была организована представительством Казахской АССР при Сибревкоме для широкого осведомления населения Сибири о Казахской Республике. Эта просветительская коллегия в период сталинских репрессий была квалифицирована как тайная контрреволюционная организация казахских националистов».   Об Ахмете Байтурсынове:   «В конце 20-х — начале 30-х годов, когда несправедливым гонениям и репрессиям в стране стали подвергаться многие видные деятели дореволюционной интеллигенции, посыпались доносы и на А. Байтурсынова о якобы новых фактах контрреволюционной деятельности бывших лидеров Алаш-Орды. Он становился объектом многократных нападок печати и в июне 1929 года был арестован, осужден коллегией ОГПУ и выслан в Архангельскую область. А его жена и дочь были сосланы в Томск».   О Жусупбеке Аймаутове:   «…В 1929 году был вновь арестован якобы за участие в подпольной националистической организации и в 1931 году расстрелян… По протесту прокурора республики Верховным судом Казахской АССР М. Жумабаев, А. Байтурсынов и Ж. Аймаутов полностью реабилитированы посмертно ввиду отсутствия в их действиях состава преступления».   Сегодня имена Алихана Бокейханова, Ахмета Байтурсынова, Мыржакыпа Дулатова, Мухамеджана Тынышпаева, Магжана Жумабаева, Сантара Асфендиярова, Ураза Джандосова, Турара Рыскулова, Сакена Сейфуллина, Ильяса Джансугурова, Беимбета Майлина, Султанбека Кожанова и тысяч других достойных сынов Отечества, погибших от репрессий представителей казахской интеллигенции, стали важным фактором формирования современного казахстан­ского патриотизма.   Наш долг – помнить тех, кто покинул не по своей воле этот мир, покинул, не выжив, не оставив потомства, ушел без следа и умолк где-то далеко в тех суровых годах.   ГОЛОДНЫЙ СМЕРЧ  Среди верениц трагических событий массовая гибель казахов в ходе сплошной коллективизации начала 30-х годов занимает особое место. Никто не знает в точности, сколько людей погибло в то голодное лихолетье.   В ходе насильственной коллективизации сельского хозяйства, проведённой в СССР в 1928—1932 гг., одним из направлений государственной политики стало подавление антисоветских выступлений крестьян и связанная с этим «ликвидация кулачества как класса» — «раскулачивание», предполагавшее насильственное и бессудное лишение зажиточных крестьян, использующих наёмный труд, всех средств производства, земли, гражданских прав и выселение в отдалённые районы страны. Таким образом государство уничтожало основную социальную группу сельского населения, способную организовать и материально поддержать сопротивление проводившимся мероприятиям. Попасть в списки кулаков, составлявшиеся на местах, мог практически любой крестьянин.   Масштабы сопротивления коллективизации были такими, что захватили далеко не только кулаков, но и многих середняков, противившихся коллективизации. Идеологической особенностью этого периода стало широкое применение термина «подкулачник», что позволяло репрессировать вообще любое крестьянское население, вплоть до батраков. Протесты крестьян против коллективизации, против высоких налогов и принудительного изъятия «излишков» зерна выражались в его укрывательстве, поджогах и даже убийствах сельских партийных и советских активистов, что расценивалось государством как проявление «кулацкой контрреволюции».   Вот строки из книги «Депортированные в Казахстан народы: время и судьбы»: «Опустошающим смерчем прошла коллективизация по казахскому аулу. Беспрецедентный урон понесло животноводство.   В 1928 году в республике насчитывалось 6509 тысяч голов крупного рогатого скота, а в 1932 году – всего 965 тысяч.   Даже накануне войны, в 1941 году доколхозный уровень не был восстановлен». Гонимые нуждой людские массы, как свидетельствуют архивные данные, растекались по городам, поселкам, станицам, деревням, станциям железных дорог с единственной целью - найти кусок хлеба.   В местах их концентрации вспыхивали эпидемии различных инфекционных заболеваний. И зачастую ослабленные голодом люди были обречены на смерть. Строки из архива: «По свидетельству председателя Кзыл-Ординского райисполкома, в этом районе по большинству аулсоветов осталось 15-20 процентов населения».   Большой урон численности коренного населения нанесли откочевки.   Четвертая часть первоначальной совокупности населения (это опять же данные архива), то есть 1020 тысяч человек откочевала в годы голода за пределы республики – в Китай, Монголию, Афганистан, Иран, Турцию.   Кстати, в поисках куска хлеба и сытной жизни вынуждены были покинуть родные края и родители автора этих строк. Братья-таджики, как рассказывали мои родители, приняли их тепло. Здесь, в Сталинабаде, ныне Душанбе, они нашли средства к существованию, здесь родились и выросли мы. Помню, как в детстве мать Жамиля, прожившая до 98-летнего возраста, полушепотом (ведь до последнего времени все молчали о тех суровых годах, ибо не позволено было знать и даже думать) рассказывала о том, как целые аулы вымирали от голода. - …Была ранняя весна 31 года, - неторопливо начинала она свой рассказ. - Самая ужасная пора, тогда голод выкосил почти весь аул. Однажды вечером она, ослабевшая от голода, доплелась до располагавшейся вблизи юрты и увидела, как посередине ее лежит ее деверь Нурхан. Вздувшийся, как шар, он лишь глухо стонал.   Оказывается, изголодавшись, он съел концентрированный корм – сухой «кунжара» (жмых), которым кормили скотину и который увеличивается в объеме втрое-вчетверо, если залить теплой водой.   Одним словом, трагедия тех лет не миновала ни одну казахскую семью.   Повествуя об этом в книге «Великий джут», известный казахстанский писатель Валерий Михайлов так передает рассказ старейшего казахского писателя Абжаппара Абишева:   «Моего отца звали Абиш, отца Абиша - Жуматай, отца Жуматая - Жолдыбай. От колена Жолдыбая нас, потомков, было в 1931 году девяносто четыре человека. Вот наша семья… После коллективизации в живых осталось семеро…».   Это «мероприятие» проводил соратник Ленина и Сталина, личный друг Свердлова, один из организаторов убийства царя Николая II Ф. И. Голощекин.   Как тонкий психолог, В. Михайлов в книге точно подмечает подлинные черты характера Голощекина и подчеркивает, что причина духовного поражения палача кроется в самом явлении насилия, изначально заложенном природой принципе самоуничтожения.   Казахи же прозвали его «Ку жак», что в переводе означает «Голые щеки». Действительно, он оставил в степи столько непогребенных человеческих костей, что вполне за­служил проклятие потомков. Не прошло и двух с половиной месяцев пребывания Голощекина на казахской земле, как он установил, что   «…В ауле действительно Советской власти нет, есть господство бая, господство рода».   Самое любопытное то, что, как подчеркивает автор, кабинет свой Голощекин не покидал и ни один из аулов не посетил — он никогда не бывал в казахском ауле.   http://kv.ucoz.kz/news/bez_viny_vinovatye/2011-05-31-7594