Владимир Семёнович Слепак (1927—2015) — диссидент и «отказник», вместе с женой Марией Слепак (урождённая Рашковская) и сыновьями Александром и Леонидом боролся за право евреев на эмиграцию из СССР, член Московской Хельсинкской группы.

В этот период при его участии было составлено около 70 документов — обращений МХГ По профессии — радиоинженер, окончил Московский авиационный институт.

Жил и работал в Москве — заведующим лабораторией в НИИ телевидения в Гольяново и в тресте «Спецгеофизика».

За свою правозащитную деятельность был осужден и в 1978—1983 гг. находился в ссылке. Ссылку отбывал в селе Цокто-Хангил, Агинский Бурятский автономный округ в Читинской области.

Впоследствии, через 17 лет после подачи первого заявления в ОВИР в октябре 1987, эмигрировал. Проживает с семьей в Кефар-Сава,Израиль.

История семьи

Дед Владимира Слепака — Израиль — был религиозным евреем, преподавал в хедере. Отец Владимира Слепака — Соломон — в 13 лет навсегда покинул родной дом и в 1913 году эмигрировал в Америку. Когда в России произошла революция, он вернулся, был арестован и по приговору колчаковского военно-полевого суда отправлен на каторгу на Сахалин, но в результате вооружённого переворота политзаключённых Александровской тюрьмы вышел на свободу, стал членом первого ревкома и на островном съезде Советов был избран первым председателем исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов Сахалина.

В Гражданскую войну Соломон Слепак дослужился до командующего фронтом и заместителя министра обороны Дальневосточной республики Блюхера. Он стал прототипом Левинзона в романе «Разгром» А. Фадеева. Затем был главным редактором газеты «Дальневосточная правда». Позже работал в отделе печати Коминтерна, был членом президиума Коминтерна. В 1927 году работал в Китае в качестве корреспондента ТАСС по Китаю и Японии. К этому времени Соломон Израилевич носил имя Семена Игнатьевича, был женат и имел двухмесячного сына Володю, названного так в честь вождя революции.

О нем

• Хаим Поток Начало ноября (1996) — хроника жизни нескольких поколений семьи Слепак.
• Из интервью Марка Львовского

Это был 1971 год. Нас было 30 человек. Я помню это напряжение, страх, телеграмму Брежневу. Одна из самых ярких сцен, когда пришёл Володя Слепак, который только накануне вышел после 15 суток, и его предупредили, что если он придёт на какое-нибудь мероприятие, то загремит надолго.

Но Слепак есть Слепак. Он пришёл, посидел с нами час, потом пришли чекисты и стали скручивать его, а он с ними боролся. Я это запомнил на всю жизнь, так как видел человека, который дрался физически с системой. Это было необыкновенное зрелище, иное восприятие действительности, я страшно благодарен ему. Это была великая школа, как оставаться личностью.

Когда увезли Слепака, принялись за нас. Ко мне подошли сзади, скрутили руки, и я пошёл как баран, совсем не так, как Слепак.