Родился в 1894 г., высшее;

сотр. Геолкома.

Проживал: Ленинград.

Арестован: 5 мая 1929 г.

Приговорен: КолОГПУ обв.: 58-4.

Приговор: 10 лет ИТЛ, отб.в Ухтпечлаге и Воркутлаге

Источник: Репрессированные геологи. М.-СПБ. 1999

******************************************

Константин Генрихович Войновский-Кригер, геолог, был арестован в 1929 г. и этапирован в Чибью в Ухтинскую экспедицию ОГПУ осваивать природные богатства Севера. За открытие угольного месторождения Еджыд-Кырта его досрочно освободили, но «закрепили за Севером», как и большинство других освободившихся. Чаще всего они оставались в местах своего заключения как колонизованные.

Ирина Александровна Войновская-Кригер - еще одна декабристка-медик. Она последовала за своим мужем в первые же годы заключения, несмотря на то, что ей пришлось оставить у родителей трехлетнюю дочь. Она провела на Севере 26 лет (1930-1956 гг.). 

Из воспоминаний Ксении Войновской о своих родителях:

«Константин Генрихович и Ирина Александровна родные друг другу, они были двоюродными братом и сестрой и жили вместе почти с детства. Юность, студенческие годы еще больше сблизили их, а с 1925 г. они стали мужем и женой. С этого момента они практически не расставались и были рядом почти всегда. Мама сопровождала папу в экспедициях (Забайкалье) и также тогда, когда судьба забрасывала папу в суровые северные края.

В 1929 г. она, оставив меня, трехлетнюю девочку, у бабушек в Ленинграде, поехала за папой, чтобы быть если не рядом, то хотя бы поближе к нему. (Ухта, Печора, деревня Щугор). В 1933 г. мы с мамой (мне было 7 лет) пароходом приехали к папе в Еджид-Кырту. С этого времени началась для нас жизнь вместе на Севере (Еджид-Кырта, Усть-Уса). Вспоминаются маленькие, утопающие в снегу поселочки, где было холодно зимой, но так тепло от людских сердец, живущих с нами рядом! Я помню нашу маленькую семью всегда в окружении удивительных людей, также согретых теплом сердец моих родителей. Потом была Воркута и вновь наша семья окружена доброжелательными и интеллигентными людьми».

В 1936 г. Константин Генрихович был назначен руководителем геологоразведочных работам Печорского угольного бассейна. С этого времени началось его служение Воркуте - непрерывная двадцатилетняя научная, производственная, организационная и педагогическая деятельность. В 1936 г. он был переведен на работу в Воркуту старшим геологом, в 1937 г. начал планомерную съемку восточной окраины Печорского угольного бассейна, в 1941 г. назначен руководителем научно-исследовательского отдела геологоразведочного управления комбината «Воркутауголь».

Все эти годы рядом с ним находилась его супруга, Ирина Александровна. Высококвалифицированный врач терапевт, она работала много лет в городской поликлинике и оставила о себе добрую память в сердцах воркутян. Человек светлый, общительный, остроумный, она имела массу друзей не только в Воркуте, но и в других местах Печорского края, куда часто отправлялась в командировки. К ней тянулись, ее обожали и взрослые, и дети. Примечательна ее многолетняя дружба с врачом из Ухты М.И.Протасовой, с которой Ирина Александровна не раз встречалась на медицинских семинарах и в медико-санитарных экспедициях по обследованию здоровья местного населения.

Эта дружба оказалась спасительной, когда в 1938 г. Ирину Александровну арестовали в поезде по дороге из Воркуты на юг, куда она ехала в отпуск с дочерью Ксенией. Ее и дочь высадили из поезда в Ухте. Мать успела передать записку Протасовой с просьбой, чтобы она забрала девочку к себе, и это спасло Ксению от детдома. Сам Войновский-Кригер в это время был в геологической экспедиции и понятия не имел о случившемся. Дружба матерей перешла в дружбу их дочерей. Об этом рассказывается в воспоминаниях Татьяны Протасовой.

«Почему-то мне кажется странным, что многое в нашей семье совпадало с событиями в жизни семьи Войновских. Обе наши семьи жили в Ленинграде, в обеих семьях было по три человека (отец, мать, дочь); дочери - Ксения Войновская и Татьяна Протасова, - родились в 1926 г., обе наши мамы были врачами. Но в период ленинградской жизни наши семьи еще не были знакомы - это произошло гораздо позже. У меня были репрессированы и мать, и отец, отец получил срок 10 лет и умер в 1938 г. на Колыме. Мама получила 3 года, но была освобождена через 1,5 года и осталась работать в системе Ухтпечлага НКВД. С конца 1935 г. мы жили в рабочем поселке Чибью (с 1943 г. он стал городом Ухта), где мама работала заведующей поликлиникой и врачом-терапевтом.

Ирина Александровна Войновская, приехав к мужу на Север, тоже работала врачом-терапевтом. В те годы начальство лагерей организовывало врачебные конференции и поездки групп врачей для обследования состояния здоровья, питания и условий жизни коренного населения Севера. Эти экспедиции и конференции включали врачей из разных подразделений Ухтпечлага и разных специальностей. По результатам этих экспедиций было выпущено несколько брошюр для служебного пользования, к сожалению, у меня не сохранилось ни одной. В них, в частности, рассматривались частота заболеваемостью цингой и другими авитаминозами и пути борьбы с ними. Знаю, что такие брошюры частично сохранились в г.Ухте в недавно организованном музее первых медиков Ухты. Вот в такой экспедиции (а может быть и на конференции) и познакомились Ирина Александровна Войновская и Матрона Ивановна Протасова. Их знакомство быстро перешло в дружбу, но я и Ксения тогда еще знакомы не были.

А в 1938 г. произошло следующее. Февральским вьюжным вечером в нашу ухтинскую квартиру постучали. Мы трое (мамина сестра Варвара Ивановна, жившая с нами, домработница и я) открыли дверь. Дочь Варвары Ивановны (неполных двух лет) мирно спала, а мама была в театре, как сейчас помню, на «Кармен». Вошел вохровец (так мы звали охранников НКВД), весь в снегу, с ружьем, держа за руку тоже заснеженную, уставшую плакать и только уже судорожно всхлипывавшую девочку. Это была Ксения. «Здесь живет доктор Протасова?» - «Да, но ее нет дома». Вохровец растерялся. «Ей письмо», - сказал он. «Давайте», - ответила Варвара и прочла письмо вслух. В письме Ирина Александровна писала, что по дороге в отпуск (она ехала в Малоярославец) в Ухте ее арестовали и она просила маму (мою) приютить Ксеню до тех пор, пока выяснится, в чем дело. Конечно, Варвара Ивановна велела оставить девочку у нас и вохровец с облегчением ушел. Мама, как будто чувствуя это, вернулась после антракта и мы все начали мыть, успокаивать и кормить Ксеню. Вот тут уж мы подружились с Ксеней, как ранее подружились наши мамы. Ксеня начала учиться в Ухтинской школе, мы вместе готовили уроки, ходили на лыжах, в кино, театр. А Ирина Александровна находилась на ОЛПе, недалеко от Ухты и периодически моя мама ездила с Ксеней на свидание к ней. Не знаю, в чем было дело, уже много позже мама сказала, что на Ирину Александровну написал донос ее фельдшер, и это было причиной ареста. Во всяком случае с февраля до осени Ирина Александровна находилась на ОЛПе.

Пришло лето, ухтинцы дружно потянулись в отпуска, большинство через Москву. Ирина Александровна просила отправить Ксеню с кем-нибудь из знакомых в Москву, чтобы там их встретили родные из Малоярославца. Как назло, у моей мамы не было в это лето отпуска, так как в Ухте была неблагополучная эпидемиологическая обстановка. Мама начала просить знакомых взять Ксеню до Москвы, но все дружно отказывались под разными предлогами. А одна учительницы даже сказала: «Если Вам недорога судьба Вас и Вашей дочери, то не все такие безрассудные». Так мы и проводили лето в Ухте, но вдруг один из маминых пациентов (кстати, оперуполномоченный НКВД) узнал эту историю и довез Ксеню прямо до Малоярославца. А осенью освободили Ирину Александровну и она уехала. Константин Генрихович был в это время в экспедиции.

После окончания школы мы с Ксеней встретились в Москве - она поступила в МГУ, я-в 1-й медицинский институт. Жили мы обе в общежитиях, помню ее огромную комнату на Стромынке (чуть ли не на 10 человек), у нас все-таки было четверо. Дружба наша продолжалась и укреплялась и, когда после института мы обе поступили в аспирантуру, то поселились вместе, сняв комнату на двоих. Эта комната часто видела родителей Ксении и мою маму, когда они ездили в отпуска. Чем больше я узнавала Ирину Александровну, тем больше она мне нравилась. Она не была так уж хороша собой, но ум, обаяние и насмешливость (очень добрая) стоили гораздо больше. Следует добавить к этому оптимизм, природную веселость, живость, женственность, умение найти общий язык с любым человеком(редкий дар), интерес к людям независимо от их положения и т.д. Помню, как мы с Ксенией жадно ждали ее возвращения из поездок в отпуск - у нее в записной книжке всегда была масса умных, смешных и метких заметок о встреченных людях и ситуациях. Например, нас особенно почему-то веселила списанная ею в рекламе уличного курортного фотографа надпись на мужской фотографии: «Может скоро придется расстаться, значит наша такая судьба. Пусть на память тебе остается неподвижная личность моя». Кроме того, Ирина Александровна была добра и великодушна, и не напоказ, а от всего сердца.

Потом Войновские переехали в Алма-Ату, а мы остались в Москве. Дружба продолжалась. Ксения приезжала в Москву, я в Алма-Ату (даже совершили с ней восхождение на гору Кумбель, 3600м). А какие замечательные сыновья у Ксении! В этом очень большая заслуга Ирины Александровны и Константина Генриховича. Да, повезло мне в жизни на хороших людей»

Приведем еще один отрывок из воспоминаний Ксении Войновской.

«Я покинула Воркуту в 18 лет в далеком военном 1944 г., уехала в Москву учиться и работать и все последующие 12 лет мама и папа постоянно и чутко помогали мне советом, поддерживали во все трудные для меня дни последнего военного года и тогда, когда университет был позади.

Папа увлек меня своей любовью и истинным интересом к науке и это помогло выбрать свой путь, трудный и увлекательный. В 1956 г. наша семья снова объединилась, но уже в Алма-Ате, куда папа переехал работать в Политехнический институт. Папа и мама обрели двухлетнего внука Андрюшу. Для Константина Генриховича Алма-Ата стала новой страничкой его яркой жизни. В свои 62 года он начинает новую для себя жизнь - обучение студентов Политехнического института, и вновь для него это становится любимой и увлекательной работой. Сейчас, думая о всем этом, я прихожу к выводу: если мы, младшие Войновские, успели сделать что-то важное в этой жизни, то это результат постоянного интереса, и забот, и внимания папы и мамы, их требовательной и постоянной любви, терпения и участия».

Сама Ксения Константиновна сделала в науке немало. Она окончила в 1949 г. биофак МГУ и поступила в аспирантуру Института биохимии им. А.Н.Баха АН СССР к профессору А.А.Красновскому. После окончания аспирантуры защитила в 1952 г. диссертацию на тему «исследование фотохимических свойств бактериохлорофолла». До 1956 г. она с большим увлечением работала в лаборатории фотобиохимии этого института. Переехав в Алма-Ату, стала работать в Институте ботаники АН Казахской ССР в лаборатории фотосинтеза, которую ей удалось организовать и пять лет ею заведовать. Затем она создала в составе этой лаборатории самостоятельную группу по изучению хлорофиллов растений, которую возглавляла до 1983 г. Ксения Константиновна написала свои воспоминания о родителях в светлых оптимистических тонах. Девизом воркутян, проживших трудную жизнь, наполненную лишениями, было - не жаловаться, не унывать. На самом деле в жизни семьи Войновских встречалось немало тяжелых моментов. Вспомнить хотя бы арест Ирины Александровны, когда Ксения могла попасть в детдом. Да и не только это. Бывшие заключенные всегда входили в дискриминированную часть населения нашей страны и с минуты на минуту ждали повторного ареста.

Константин Генрихович Войновский-Кригер ушел из жизни 2 марта 1979 г. В этот день он пришел на ученый совет в сопровождении своей жены. Здесь должна была состояться защита докторской диссертации одним из его учеников. Он искренне радовался встрече со всеми, с кем был связан все алма-атинские годы. И все радовались встрече с ним. В этот же день он - скоропостижно скончался от инсульта.

Через год, 6 июля 1980 г., рядом с ним на алма-атинском кладбище была похоронена его жена, верная спутница жизни, Ирина Александровна. И после кончины они покоятся рядом*.

Нина Сергеевна Давыдова появилась в Ухте с дочерью Тамарой, проделав до этого сложный путь Москва-Башкирия-Москва.

http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=11244

******************************

Известный исследователь Севера, доктор геолого-минералогических наук, организатор геологической службы Воркуты. На базе собственного опыта создал научно обоснованную концепцию геологического строения и истории Печорского угольного бассейна, заложил основы геологии Полярного Урала. Войновский внёс большой вклад в региональную геологию Республики Коми, сумев организовать в условиях неволи большой коллектив геологов, работавших на высоком профессиональном уровне.

Труды Войновского опередили науку на десятки лет. Им выполнен ряд оригинальнейших работ. Некоторые месторождения были открыты «на кончике пера», а многие теоретические воззрения позже подтвердились и подтверждаются практикой.

Его именем назван геологический музей в г. Воркута.

Биография Войновского-Кригера

Родился 2 (по новому стилю 15) декабря 1894 года в городе Вильно Российской империи (ныне Вильнус, столица Литвы). Отец, Генрих Брониславович, по профессии инженер-путеец, сын врача; мать, Евгения Константиновна (урожденная Тржасковская), дочь офицера. По словам Константина Генриховича, родители «имущества кроме мебели, книг, одежды и т.п. не имели». Родной брат отца – Эдуард Брониславович – был не только одним из крупнейших специалистов по железным дорогам, но и видным государственным деятелем, членом правительства. Их сестра была замужем за военным инженером А.Л. Федоровым. Отец Константина Генриховича и А.Л. Федоров, муж его родной тети, как военные инженеры принимали непосредственное участие в строительстве оборонных сооружений Владивостока. Это были высококультурные, образованные люди. Женщины окончили гимназии и женские курсы, владели несколькими иностранными языками, читали литературные произведения в подлинниках. Все вместе они составляли большую дружную семью: Войновские-Кригеры, Тржасковские, Федоровы. Детство Константина Генриховича прошло в Санкт-Петербурге и во Владивостоке.

В 19?? г. окончил гимназию во Владивостоке.

В 1913 г. поступил в Институт инженеров путей сообщения в Санкт-Петербурге.

В 1916 г. весной получает повестку на военную службу и, не успев окончить Институт, начал службу со школы прапорщиков инженерных войск.

Октябрь 1917 г. Войновский-Кригер встречает в действующей армии на Дальнем Востоке, где он после окончания школы прапорщиков служил начальником подрывной команды 3-го Заамурского железнодорожного батальона.

В 1918–1921 гг. проработал в военных и партийных организациях Владивостока. В январе 1920 г. он был назначен начальником политотдела Военного совета, во главе которого стоял легендарный герой гражданской войны Сергей Лазо. Об этом времени Константин Генрихович вспоминает как о самом светлом периоде своей жизни.

В 1921 г.  возвращается в Петроград.

В 1923 г. поступает в Петроградский (с 1924 г. Ленинградский) горный институт. С увлечением занимается геологией, стратиграфией и палеонтологией. И с весны 1924 г. параллельно с учебой начинает заниматься палеонтологией в Геологическом комитете, став в дальнейшем крупным специалистом по палеозойским кораллам.

В 1927 г. закончил Ленинградский горный институт. Работал в Геолкоме. 

В 1928 г. командирован Геолкомом в Германию, затем в Бельгию и Францию для изучения ископаемых кораллов в музейных коллекциях этих стран.

В 1929 г. по возвращению из заграничной командировки арестован по подозрению в шпионаже и осужден Коллегией ОГПУ по статье 58 часть 4 УК РСФСР на 10 лет с правом работать по специальности.

В 1930 г. 13 февраля прибыл в Ухтинскую экспедицию ОГПУ (с 1931 г. —Ухтпечлаг), расположенную в то время в п. Чибью (ныне г. Ухта), где был определён в геологический отдел под руководством Николая Николаевича Тихоновича . Исследовал угленосность бассейна верхнего и среднего течения р. Печора и её притоков. 

К 1930-м гг. территория Печорского края была практически не изучена. Когда в экспедицию прибыл Войновский-Кригер, там уже находились крупные учёные нефтяники и угольщики: И.И. Гинзбург, П.И. Полевой, И.Н. Стрижов и др., все работники Геолкома. К.Г. Войновский-Кригер, назначенный старшим геологом, сразу же начал исследовать угленосность бассейна верхнего и среднего течения р. Печоры и её притоков.

В 1931 г. на Средней Печоре открыл Еджид-Кыртинское угольное месторождение. Вместе со своим помощником Н.М. Ледневым разработал программу по выявлению шахтных полей на Еджид-Кырте. Его назначают главным геологом шахты.

В 1932 г. за открытие месторождения Еджид-Кырта досрочно освобождён и переведён на колонию-поселение.

Из-за нехватки специалистов начал обучать геологии молодых заключенных, организовав коллекторские курсы.

В 1936 г. переведён в Усть-Усинское отделение Ухтпечлага (10 мая 1938 года преобразовано в Воркутлаг) на должность старшего геолога. Создаёт геологическую школу и берёт на себя обязанности руководителя. В школе проходили переподготовку люди самых разных специальностей, получая таким образом начальное геологическое образование. Многие слушатели «кригеровских» курсов («кригеровские» ученики) стали известными геологами Печорского края. Среди них — Македонов А.В., Ярославцев Г.М., Ифанова В.В., Ифанов С.А., Дембская Г.И., Истомина Т.П. [4]

В 1938-1956 гг. работал начальником геологоразведочного отдела Воркутлага, начальником научно-исследовательского отдела, главным инженером комплексной геолого-разведочной экспедиции, руководителем геолого-разведочных работ в Печорском угольном бассейне, а потом и на Полярном Урале. Сумел создать при ГРУ комбината «Воркутауголь» ряд специальных лабораторий и научно-исследовательских групп. Они явились основной базой для развития геологической науки Воркуты. С их появлением возникшие за колючей проволокой «кригеровские» коллективы сделали много ценных открытий на Полярном Урале и в Тимано-Печорской провинции. [5]

В 1941 г. назначен руководителем научно-исследовательского отдела геологразведочного управления комбината «Воркутуголь».

В 1942 г. состоялась Первая геологическая конференция Коми АССР, проходящая под руководством партийных органов. Войновский-Кригер выступил с большим докладом «Геология Воркутинского каменноугольного месторождения в свете работ последних лет и перспективы северо-восточной части Большеземельской тундры». Это был итог его деятельности с 1936 по 1942 г. Чествовали Константина Генриховича, хвалили воркутинских геологов.

В 1943 г. в Геологическом институте АН СССР защищает кандидатскую диссертацию «Геологические исследования в бассейне рр. Ельца, Сарт-Ю и Кечь-Пеля (Полярный Урал)».

В 1944 г. присвоено почетное звание «Заслуженный деятель науки и техники Коми АССР». В дальнейшем все участники Геологической школы К.Г. Войновского-Кригера были награждены орденами, медалями, почетными грамотами.

В 1945 г. награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и нагрудным знаком «За освоение Печорского бассейна».

В 1950 г. в Институте геологических наук АН СССР защищает докторскую диссертацию «Стратиграфия и тектоника западного склона Полярного Урала…».

В 1956 г. избран профессором Казахского горно-металлургического института в г. Алма-Ата.

В 1979 г. умер.

http://polyarny.net/l