Генрих III Валуа (фр. Henri III de Valois, польск. Henryk Walezy; 19 сентября 1551, Фонтенбло — 2 августа 1589, Сен-Клу) — четвёртый сын Генриха II, короля Франции и Екатерины Медичи, герцог Ангулемский (1551—1574), герцог Орлеанский (1560—1574), герцог Анжуйский (1566—1574), герцог Бурбонский (1566—1574), герцог Овернский (1569—1574), король польский и великий князь литовский с 21 февраля 1573 года по 18 июня 1574 года (формально до 12 мая 1575 года), с 30 мая 1574 год последний король Франции из династии Валуа.

Ранние и юношеские годы Генриха Валуа

Днем своего рождения Генрих III всегда считал 18 сентября 1551 года, хотя в действительности он появился на свет спустя 40 минут после полуночи, то есть девятнадцатого. При крещении мальчик получил имя Александр-Эдуард (Alexandre-Edouard) и титул герцога Ангулемского. Родители его, король Генрих II и Екатерина Медичи, сочетались браком в 1533 году; первые одиннадцать лет детей у них не было.

У Генриха было четверо старших братьев и сестёр: Франсуа (Франциск II), «маленький дофин», родившийся в 1544 году, официально объявленный дофином в 1547 году, когда его отец занял трон; Елизавета, впоследствии ставшая супругой Филиппа II Испанского; Клод, в 1559 году вышедшая замуж за Шарля III, герцога Лотарингского и де Бар, и Шарль-Максимилиан, которому ранняя смерть брата-первенца принесла корону, сделав его Карлом IX. Пятый ребёнок, Луи, умер в октябре 1550 года, будучи 20 месяцев от роду.

Младшими братьями и сёстрами Генриха были Маргарита, более известная как «королева Марго» (которая, по слухам, была также его любовницей), за неделю до Варфоломеевской ночи вышедшая замуж за Генриха Наваррского, будущего Генриха IV, короля Франции, и Эркюль, единственный из четырёх братьев, так и не ставший королём. Длинный ряд рождений в 1556 году завершился двойней — родились сёстры Жанна и Виктория, вскоре после этого умершие.

Высокая детская смертность, характерная для той эпохи, не обошла и королевскую семью; всё же благодаря лучшему медицинскому обслуживанию и благоприятным условиям жизни для неё это не имело таких катастрофических последствий, как для низших слоев населения. Из шести выживших в детстве братьев и сестер пятеро умерли раньше Генриха. Лишь Маргарита пережила его и достигла 62-летнего возраста. Она и Генрих, единственные из десяти детей, оставались в живых ко дню смерти их матери — 5 января 1589 года. Все представители последнего поколения Валуа отличались слабым сложением и болезненностью; их страшным бичом был туберкулёз, против которого тогдашняя медицина не знала средств. Во время конфирмации 17 марта 1565 года Александр-Эдуард получил в честь отца имя Генрих. Его младший брат Эркюль (Геркулес), чьи «физические и интеллектуальные уродства совершенно не соответствовали его имени» (Холт), спустя год получил таким же образом имя деда, Франсуа.

С февраля 1566 года он носил титул герцога Алансонского; Генрих в дальнейшем фигурирует как герцог Анжуйский. Сначала его, как сына правящего короля, называли Monseigneur, затем Monsieur — прежде это были официальные обозначения. В исторической литературе обоих братьев — Генриха и Франсуа — с 1566 года именуют коротко «Анжу» и «Алансон». Когда Генрих стал королём, титулы Monsieur (1574), герцог Анжуйский (1576) перешли к Франсуа, прежде бывшему Алансоном.

Александр-Эдуард-Генрих был жизнерадостным, дружелюбным и смышлёным ребёнком. Образованием юного принца занимались известные люди своего времени — Франсуа Карнавале (Francois de Carnavalet) и епископ Жак Амио (Jacques Amyot), известный своими переводами Аристотеля. В юности он много читал, охотно вёл беседы о литературе, брал уроки риторики, недурно танцевал и фехтовал, умел очаровывать своим обаянием и элегантностью. В совершенстве владея итальянским (на котором часто разговаривал с матерью), он читал труды Макиавелли. Подобно всем дворянам, он рано начал заниматься различными физическими упражнениями и в дальнейшем, во время военных походов, показал хорошую сноровку в ратном деле.

Личность и поведение Генриха резко выделяли его во французском дворе. А позже, по прибытии в Польшу, вызвали культурный шок у местного населения. В 1573 году посол Венеции в Париже Морисони писал о роскошных одеждах принца, о его почти «дамской деликатности», о его серьгах в каждом ухе. «Он не удовлетворился одной серёжкой в каждом из них — ему нужны двойные, украшенные драгоценными камнями и жемчугом…». Всё чаще стали раздаваться и передаваться из уст в уста мнения о гомосексуализме принца Анжуйского, который получил прозвище — «принц Содома»…

Сама Екатерина, любившая Генриха больше остальных своих детей, мечтала оставить ему королевскую корону. Она называла его «моё всё» (mon tout) и «мой маленький орёл» (mon petit aigle), подписывала свои письма к нему «ваша нежно любящая мать» и видела в нём черты характера, напоминавшие ей её предков, Медичи. Генрих в детстве был её любимцем, а позднее стал её доверенным лицом.

Однако для этого матери пришлось изрядно потрудиться. Где-то в возрасте 9 лет Генрих стал интересоваться гугенотами и постепенно сближаться с их миром, называя себя «маленьким протестантом». Более того, он стал приобщать к протестантизму и Маргариту (что потом имело решающие последствия для истории Франции). Он пел гугенотские песни, не соблюдал католические обряды и даже попытался разбить статую св. Павла. Однако, воспитываясь при католическом дворе, вряд ли он мог серьёзно полагать, что всё так и будет оставаться. Взяв сына в ежовые рукавицы, Екатерина в течение трёх лет сумела выбить из него гугенотские взгляды и превратить в ревностного католика…

Отношения между королём Карлом и Генрихом были несколько натянутыми — несомненно, из-за интеллектуального превосходства младшего, к тому же предпочитаемого матерью. Карл не любил брата и весьма опасался его, как претендента на трон. Некоторая враждебность, по-видимому, ещё увеличилась в ходе более чем двухлетнего путешествия, которое королевский двор совершил по всей Франции. Этим путешествием и передачей Генриху 8 февраля 1566 года в качестве апанажа герцогств Анжу, Бурбоннэ и Мэна, что дало ему финансовую независимость, окончился первый этап его жизни.

Военная и политическая карьера Генриха Валуа

Детство и юность Генриха пришлись на время, когда французская монархия начала менять свои политические приоритеты.

В мирном договоре, заключённом 3 апреля 1559 года в Като-Камбрези между Францией и Испанией, прослеживается перенесение акцента с внешней политики, всю первую половину века остававшейся в центре внимания, на внутренние проблемы Франции. Этим договором завершился первый этап французско-габсбургского противостояния. Герцогство Бургундское осталось за Францией, тогда как в Италии она сохранила лишь несколько опорных пунктов. Договор этот, получивший название «католический мир» (pax catolica), предоставлял обоим правителям возможность более энергично взяться за решение религиозных проблем в своих странах. Особенно это касалось Генриха II, в период правления которого движение гугенотов, несмотря на ужесточившиеся преследования, набирало силу.

Примерно с 1550 года в ряды сторонников учения Кальвина вступало всё больше и больше представителей высших слоев общества: юристы, врачи, купцы, дворяне. Такое проникновение протестантизма в верхушку социальной иерархии достигло апогея к 1558 году, когда к реформаторской церкви примкнули представители высшего дворянства: Антуан де Бурбон, король Наварры, его брат, принц Конде, а также братья Франсуа д’Андело и Гаспар де Колиньи. Венцом охвативших всю империю усилий по организации новой церкви стал первый Синодальный собор гугенотов, состоявшийся 25 мая 1559 года в Париже. С 1558—1559 годов уже было очевидно, что королевской власти придётся каким-то образом урегулировать отношения с этим столь хорошо организованным религиозным меньшинством. Необходимо было терпеть сосуществование различных конфессий как данность и искать пути и средства его правильно организовать. Эта программа могла быть реализована лишь за достаточно долгий срок и требовала всестороннего обдумывания.

Екатерина Медичи воспользовалась шансом, который ей предоставила смена царствования в 1560 году, чтобы взять государственные дела в свои руки и изменить политический курс. С поразительной целеустремлённостью она проводила новую политику в отношении вопросов вероисповедания. В обстановке ненависти и непримиримости она снова и снова осторожно пыталась осваивать terra incognita конфессиональной терпимости — о подлинной свободе совести пока не могло быть и речи. Попытки Екатерины, на доброе столетие опережавшие свою эпоху, выдвинули эту женщину, до 1559 года отстранённую своим мужем и его любовницей Дианой де Пуатье от какого-либо участия в политической жизни, в первые ряды государственных деятелей, когда-либо управлявших Францией. Особого внимания заслуживает тот факт, что ей удалось передать свои убеждения сыну Генриху.

Важнейшей инициативой Екатерины и канцлера Франции Мишеля де л’Опиталя, её единомышленника, стал Эдикт о веротерпимости от 17 января 1562 года, призванный заложить основы свободы совести и национального примирения. Однако старания королевы и канцлера провалились благодаря Гизам — лидерам ультракатолической партии. Франсуа де Гиз устроил резню в городке Васси, которая расширила фронт борьбы и развязала первую гражданскую войну. Большое путешествие по стране, предпринятое, в частности, с целью преодоления религиозного противостояния, оказались безрезультатным в этом отношении. Раздуваемое экстремистами обеих сторон растущее напряжение привело в 1567—1568 годах ко второй, а в 1569—1570 годах и к третьей гражданской войне.

В эти годы, собственно, и началась политическая карьера Генриха. Поскольку его брат-король избегал подвергать себя военной опасности, 14 ноября 1567 года герцог Анжуйский был назначен генерал-лейтенантом королевства и вместе с этим титулом получил командование королевскими войсками. Естественно, за спиной 16-летнего полководца стояли опытные военные деятели (такие, как Гаспар де Таванн), однако благодаря таланту, искусству и активной деятельности Генриха обе победы над войсками гугенотов — 13 марта 1569 года при Жарнаке и 3 октября 1569 года при Монконтуре — приписывались в первую очередь ему. Однако юный военный герой, всегда активно интересовавшийся и политикой, в отличие от своего царствующего брата, пошёл дальше: по настоянию Екатерины Карл произвёл его в генерал-интенданты короля. Вместе с этим (прежде не существовавшим) титулом он становился в некотором роде вице-королём, к которому должны были обращаться по всем вопросам, возможно, чтобы разгрузить Екатерину.

Матримониальные тонкости французского двора

Помимо всего этого Генрих Анжу оставался престолонаследником, хотя бы и условно, так как право наследования неизбежно переходило к законному сыну короля. Однако тут Генриху повезло. В браке, который Карл IX заключил 26 ноября 1570 года с Елизаветой Австрийской, дочерью императора Максимилиана II, родилась лишь единственная дочь, Мария-Елизавета (1573—1578), а сын, родившийся от связи короля с Марией Туше (1549 −1639), Шарль де Валуа, впоследствии герцог Ангулемский, естественно, не мог считаться законным наследником. Так и остался Генрих, брат-соперник короля, соперником его и в вопросе о престоле. Когда после почти трёхлетнего брака наследник престола так и не появился на свет, а здоровье короля быстро ухудшалось, Карлу IX пришлось официально признать 22 августа 1573 года своим преемником Генриха. Блестящая политическая карьера, казалось, открывшаяся перед Анжу, должна была увенчаться браком с Елизаветой Английской. Однако этот проект провалился, не в последнюю очередь из-за отрицательного отношения самого Генриха к этому союзу — ведь ему пришлось бы покинуть Францию. В конце концов Государственный совет решил заменить кандидатуру Анжу кандидатурой Алансона, бывшего на 22 года моложе неувядающей Елизаветы. Популярности наследника престола провал планов женитьбы отнюдь не повредил, так же как и то, что очень следивший за модой и несколько эксцентричный Генрих начал носить довольно крупные серьги с подвесками — это делал и его царственный брат и многие аристократы при тогдашнем дворе.

После подписания 8 августа 1570 года Сен-Жерменского мирного договора, Екатерина возобновила свою примирительную конфессиональную политику. Почти символическим выражением такой политики стал брак её дочери Маргариты и Генриха, сына ревностной кальвинистки, королевы Наваррской, Жанны д’Альбре. Отец жениха, Антуан де Бурбон, умер в 1562 году. После внезапной смерти королевы Жанны 9 июля 1572 года в Париже, Генрих, ещё до свадьбы, состоявшейся 18 августа 1572 года, стал королём Наварры. Южная часть его владений, впрочем, уже в 1572 году была аннексирована Испанией. Женитьба не принесла Генриху Наваррскому прав на французский трон, однако он, пожалуй, и так имел их из-за своих родственных связей с королевским домом, прослеживавшихся с XIII века.

Пока же сохранялась ещё надежда на то, что у короля появится законный наследник, кроме того, были живы оба наследника престола, Анжу и Алансон, у которых после женитьбы тоже могли родиться отпрыски мужского пола. Другая свадьба, состоявшаяся в том богатом событиями августе 1572 года, полностью выбила Генриха Анжу из равновесия — он влюбился в «чужую» невесту. Имя её — Мария Клевская (1550—1574): 21-летний «ребёнок из провинции с чистым сердцем, свежими щёчками, стройным станом, здоровым телом и сердечной улыбкой». Она обладала чарующей красотой и заставила наследника престола забыть все его прежние увлечения. Он решил жениться на этой девушке, ответившей на его любовь. Екатерина пришла в ужас от желания своего сына, который отверг английскую королеву, тогда как Мария вовсе не принадлежала к высшему дворянству. Помимо того, Екатерина уже отвела ей вполне определённую роль в своих планах, связанных с политикой межконфессионального согласия. Воспитанная в кальвинистской вере девушка, с 1569 года находившаяся под опекой короля, должна была стать женой гугенотского принца де Конде. Екатерина не позволила разрушить своего проекта. Анжу был вынужден склониться перед государственной необходимостью, и 10 августа состоялась свадьба — ровно за две недели до Варфоломеевской ночи.

Генрих и Варфоломеевская ночь

Возобновлённая с заключением Сен-Жерменского мира примирительная политика Екатерины сделала возможным возвращение в 1571 году ко двору — и даже в королевский Совет — адмирала Колиньи, «заочно повешенного» вождя гугенотов, приговорённого в 1569 году к смертной казни. Он попытался провести в жизнь свои политические планы — оказать военную помощь Нидерландам, с 1566 года сражавшимся с Испанией. С этой целью он намеревался организовать европейский протестантский союз против Филиппа II. Однако после сокрушительного поражения при Сен-Кантене (10 августа 1557 года) ничего так не пугало Екатерину, как война с Испанией. Военные специалисты в один голос поддержали её: Франция неминуемо проиграет эту войну. Поражение французского подкрепления, на чей поход Карл IX просто закрыл глаза, укрепил единодушное решение королевского Совета: при любых обстоятельствах избегать войны с Испанией. Однако Колиньи не отступался от своих планов и выдвинул в их защиту в порядке военно-политического шантажа им самим изобретённую, отнюдь не неизбежную альтернативу: война с Испанией либо гражданская война. Этот шаг сделал его — тут сходятся мнения всех исследователей — государственным изменником, устранения которого требовали интересы государства. Екатерина и Анжу, без ведома короля, подготовили покушение на Колиньи, которое состоялось 22 августа 1572 года. В свете новых исследований эта ситуация выглядит совсем по-иному. В середине августа 1572 года Колиньи был в полной политической изоляции и не представлял никакой реальной военной силы. Возможно даже, что, в то время как он думал управлять королём, в действительности использовали его самого: тем, что тот уговаривал его отправить в Нидерланды, то есть на верную гибель, протестантские войска.

Одно это делало Колиньи хотя и слабой, но политически важной фигурой на политической арене: «Французская монархия сделала Колиньи слишком важной персоной, чтобы думать о том, чтоб от него избавиться». Этот тезис ломает столетиями возводимую стройную концепцию о времени и способе совместной подготовки убийства адмирала Екатериной и Генрихом Анжу. Обоим эта смерть не была нужна, и они даже не знали о покушении. В одной работе, аргументированной исключительно источниками той эпохи, на свет выводятся истинные виновники преступления: «Душой заговора был не кто иной, как Филипп II»; сугубое подозрение высказывается в отношении герцога Альбы, что он «на расстоянии руководил покушением на адмирала при активном соучастии горсточки ультра-католиков, сторонников Гизов». Буржон также даёт совершенно новую интерпретацию предыстории Варфоломеевской ночи — событиям двух дней, прошедших после покушения на Колиньи. Из-за плохого состояния источников легче сказать, чего не было, чем обосновать какие-то позитивные высказывания. Но то, что ни Екатерина, ни Генрих никак не повлияли на кем-то спланированную кровавую акцию, состоявшуюся в ночь 24 августа 1572 года, праздник св. Варфоломея, представляется вполне вероятным. Варфоломеевская ночь отнюдь не была демонстрацией королевской силы; напротив, она стала результатом полного — хотя и временного — коллапса власти короля. Видимо, в какой-то момент ночью Карл IX уступил ультиматуму, предъявленному испанско-гизской партией, и дал согласие на убийство гугенотских вождей — и только о них шла речь.

Убийство приверженцами Гизов гугенотского генерального штаба было одно, а бойня, унёсшая жизни сотен протестантов, — совсем другое. Эта кровавая акция взбудоражила Париж, получивший удобную возможность выразить свой протест против религиозной, экономической и внешней политики, проводимой с 1570—1571 годов; Варфоломеевская ночь стала бунтом против королевской власти. В событиях последующих дней королевской семье не пришлось принять участия: словно бы и не существовало короля и муниципалитета, власть в городе на три дня взяли в свои руки набранные одним из бывших бургомистров и другом Гизов Марселем вспомогательные войска. Из их числа формировались отряды убийц и бандитов, которые с целью обогащения беззастенчиво грабили и убивали преимущественно — но никоим образом не исключительно — гугенотское население, пытаясь таким образом под прикрытием религиозной борьбы восстановить по своему усмотрению социальную справедливость. Такая точка зрения противоречит выдвигаемому ещё современниками событий, а в последнее время активно возрождаемому тезису, что городская милиция в полном составе активно участвовала в погромах. Чтобы прояснить, как обстояло дело в действительности, нужны ещё более подробные исследования. Протестанты ответили на Варфоломеевскую ночь четвёртой гражданской войной. Её кульминацией стала осада Ла-Рошели. После того как Карл IX официально признал себя ответственным за события Варфоломеевской ночи, гугеноты отказались от лояльности в отношении короля, которую до сих пор всегда соблюдали. Ла-Рошель словно почувствовала себя независимой республикой и отказалась даже впустить в город губернатора Бирона, направленного королём.

11 февраля 1573 года Генрих Анжуйский прибыл к Ла-Рошели и принял командование армией. После яростного обстрела королевские войска вновь безуспешно попытались штурмовать крепостные стены. Monsieur, легко раненый 14 июня, долго надеялся на действие блокады; но предпринятые в мае и июне новые попытки штурма тоже полностью провалились. Вскоре от Ла-Рошели пришлось отказаться: 19 июня Генрих Анжуйский получил известие о том, что он избран королём Польши. Переговоры с осаждёнными быстро привели к заключению мира 2 июля 1573 года, который гарантировал свободу совести на всей территории Франции, однако свободу отправления культа для гугенотов легализовал лишь в городах Ла-Рошель, Монтобан и Ним. Это был неудачный договор, наспех составленный и поспешно заключённый; его истинной целью было освободить герцога Анжу от осады Ла-Рошели.

Генрих — король польский

Тем временем в Речи Посполитой умирал Сигизмунд II Август — последний король и великий князь из династии Ягеллонов. Кроме годовалой дочери Барбары Воронецкой, прижитой вне брака, других детей у него не было. Вопрос о престолонаследии встал как нельзя остро. Вновь для Екатерины и Карла открылась возможность соответственно сделать королём любимого сына и отправить подальше «любимого брата». В 1572 году ко двору Августа отправилось посольство Жана де Баланьи с предложением выдать незамужнюю сестру короля Анну Ягеллонку (Инфанту) за принца Генриха. Однако Баланьи ко двору не допустили, и ему пришлось возвращаться во Францию ни с чем. Интеррексом (то есть королём переходного периода) был избран епископ Якуб Уханский. Вскоре, сразу же после смерти Сигизмунда Августа, в Польшу прибыл новый французский эмиссар, опытный дипломат, 70-летний Жан де Монлюк, епископ Валенсии, отец де Баланьи и сторонник гугенотов.

Монлюк выехал из Парижа 17 августа 1572 года — за неделю до Варфоломеевской ночи. Так что известие об избиении гугенотов застигло его в дороге. События 24 августа до глубины души потрясли всё польское общество. Как, впрочем, и некоторые другие народы. Резко осудил массовую резню гугенотов царь Иван Васильевич (в этом же году отменив опричнину). Разве что, испанский король Филипп II впервые в жизни рассмеялся, узнав о парижской резне. Секретарь епископа де Монлюка, Жан Шуаснен сообщал в Париж: «Они не желают даже упоминать имён короля, королевы и принца Анжуйского». Тем не менее, посольство Монлюка предприняло пропагандистскую акцию с тем, чтобы полностью обелить Генриха. Епископ обнародовал в Кракове оправдательное письмо на французском языке — которым многие поляки, к удивлению французов, прекрасно владели. Было заявлено, что принц не только не участвовал в организации «Ночи», но и всячески противился ей. Когда же она наступила, он попытался прекратить кровопролитие и даже укрывал гугенотов.

Никакие старания Монлюка поляков не убедили. Уже после выборов коронный казначей Иероним Буженский посоветовал епископу даже не пытаться вновь убеждать общество в том, что принц «не принимал участия в резне и не является жестоким тираном», ибо это приведёт к тому, что «скорее, он должен будет бояться своих подданных, нежели подданные — его». Выборы нового короля Польши состоялись 5 апреля — 10 мая 1573 года, в Праге, на правом берегу Вислы, напротив Варшавы, под деревней Камень, которая сегодня является частью столицы. Помимо Генриха главными кандидатами на престол являлись:

• Эрцгерцог Эрнест Габсбург, сын императора Максимилиана II
• Царь Иван IV Грозный (был не против женитьбы на Анне Ягеллонке, но выдвинул целый ряд заведомо неприемлемых условий, так что шансы его были весьма невелики)
• Король Швеции Юхан III Ваза, муж Катерины Ягеллонки, сестры Сигизмунда Августа
• Семиградский князь Стефан Баторий

Выборы, в сущности, представляли собой борьбу между сторонниками Габсбургов и их противниками. Более 50 тысяч человек прибыли на избирательный сейм для участия в голосовании. Сначала состоялась презентация кандидатов, с которой выступили послы. Затем, 5 апреля, прошло голосование, в котором уверенную победу одержал французский принц. Через несколько дней представители принца от его имени присягнули на так называемых Генриховых артикулах, утверждённых здесь же, на сейме, 20 мая. Включали они список прав как избранного короля, так и его подданных. И, фактически, подобно конституции, определяли отношения между королевской властью и народом. Артикулы гарантировали сохранение шляхетских привилегий. В них был записан также важнейший пункт о престолонаследии. Король может только избираться и никаких наследников не имеет.

В отличие от Артикулов, остающихся неизменными при любом монархе, принятая на сейме Pacta conventa, относилась уже непосредственно к новому королю. Она касалась, в основном, вопросов преемственности. Генрих обязывался погасить все долги Сигизмунда Августа, обеспечить получение польской молодёжью образования в Париже, выставить несколько тысяч солдат пехоты против Ивана Грозного, выплачивать ежегодно в польскую казну 450 тысяч злотых из своих личных доходов, послать французский флот на Балтику, обеспечить строительство польского флота.

Во Францию отправилось специальное посольство, имевшее целью уведомить принца Анжуйского о его избрании королём польским и великим князем литовским и взять с него присягу о согласии с вышеупомянутыми документами. А затем, как можно быстрее, организовать прибытие нового короля в Польшу. Вопреки ожиданиям, эта миссия весьма затянулась. В основном, из-за некоторых положений Артикулов и Пактов. Насколько кратким оказалось правление Генриха Анжуйского в Польше, настолько ключевыми для всего политического будущего Польши были подписанные Монлюком грамоты. Позднее они были объединены в одну и почти до конца существования Польского государства сводили к минимуму права короля и расчищали путь для почти неограниченной власти дворян. Положение короля было слабее, чем положение монарха в конституционной монархии XX века.

Во Франции, где Жан Боден тремя годами позже распространял своё учение о безраздельной и абсолютной власти монарха, такое положение короля было трудно себе представить. Генрих пришёл в ужас, когда прибывшая к нему в Париж 24 августа 1573 года польская делегация предъявила подписанные Монлюком документы для ратификации. В конце концов оба брата, Карл и Генрих, согласились со всеми пунктами и 22 сентября 1573 года поставили свои подписи на всех привезённых бумагах. После чего Генриху официально был вручён документ, подтверждающий факт его избрания на польский престол. 10 сентября, в ходе устроенной по этому поводу в Соборе Парижской богоматери пышной церемонии, Генрих принёс требуемую присягу, после чего его провозгласили королём.

Через три дня на торжественном собрании ему преподнесли в серебряной шкатулке роскошно изданную грамоту, подтверждающую его избрание. К удивлению его новых подданных, рассчитывавших на выполнение многочисленных политических, экономических и династических обещаний, Генрих вовсе не спешил отправляться в Польшу. Бесспорно, его пугала перспектива поменять своё почётное и надёжное положение во Франции на довольно специфическую королевскую власть в далёкой Польше. Кроме того, было очевидно, что здоровье французского короля быстро ухудшается, а объявленный преемником короля Анжу не мог быть уверен, что тщеславный Алансон, в случае смерти короля, выкажет достаточную лояльность по отношению к законному преемнику.

2 декабря 1573 года в Бламонте, Лотарингия Генрих распрощался с Екатериной и двинулся в путь. Путешествие до границ Польши заняло целых два месяца. Королевский поезд состоял из 1200 лошадей, повозок с багажом и карет с придворными дамами и девицами легкого поведения. Путь пролегал через Гейдельберг, Торгау, Франкфурт, которые Генрих проехал без излишней спешки, и после многочисленных встреч, приёмов и бесед 24 января 1574 года вступил на территорию Польши. В Лужице короля ожидал князь Ежи Брестский из Пястов, который далее сопровождал Генриха до польской границы. Границу благополучно пересекли в Мендзыжечи, где короля приветствовали епископ куявский с воеводами. Затем вся кавалькада двинулась через Познань и Ченстохову в Краков, где 18 февраля состоялась официальная и торжественная встреча нового монарха. На ней присутствовали сенаторы, епископы, дворяне, министры и тысячи простых людей. 21 февраля 1574 года в Вавельском соборе архиепископ, интеррекс и примас Польши Якуб Уханский короновал Генриха Валуа на польский трон. Во время церемонии произошёл серьёзный инцидент с участием «польского Кальвина» — коронного маршала Яна Фирлея.

Ян Фирлей, великий маршал коронный, краковский воевода, являлся одним из лидеров протестантского движения в Польше. На выборы в Камень он явился с 200 солдатами и 27 орудиями, чтобы поддержать своего кандидата — шведского короля Юхана. Это вызвало серьёзное противодействие властей, после чего войско маршала отступило к Грохову. После выборов Фирлей поддержал Генриха, при условии, что тот примет Артикулы и Пакты. По дороге в Краков 16 февраля 1574 года Генрих гостил у Фирлея в Балицах…

Ян прервал коронацию, подошёл к королю с тремя документами, гарантирующими права и свободы протестантам, и потребовал, чтобы Генрих подписал их. При этом он обратился к последнему со словами: Jurabis, rex, promisisti («Поклянись, король, ты обещал!»). Генриху ничего не оставалось, как подписать.

Генрих и его двор в Польше

Приезд французского двора в Польшу стал событием номер один для всего общества. И, прежде всего, для польских дворян. Париж, собственно, уже и тогда являлся законодателем мод. Так что можно себе представить, что именно испытали польские дамы, увидев своих французских «колежанок». В спешном порядке начался пошив новых платьев и костюмов (наряду с перекраиванием старых). К счастью, в свите Генриха имелось несколько портных.

Сам король (ему тогда было 23 года) тоже произвёл неизгладимое впечатление на поляков своим умом, манерами и речью. Но внешний облик короля абсолютно не гармонировал с традициями страны. Его перстни и серьги не способствовали уважительному к нему отношению со стороны шляхты. Внутренними делами страны король вообще не интересовался. А поскольку польским языком он не владел, то участие в различных церемониях и публичной жизни его невыносимо раздражало. Ночами он развлекался, а днём спал. Играя в карты, нередко проигрывал огромные суммы, которые возмещал из польской казны. В сущности, Генрих вёл себя как капризный ребёнок, не понимая и не выполняя королевских обязанностей…

Короткое пребывание короля в Вавеле стало поистине культурным шоком для поляков и способствовало сближению двух народов. Обе стороны впервые взглянули друг на друга столь близко. Генриха и его двор неприятно поразили и склонность простого народа к выпивке, и запущенность польских деревень, и суровый климат. Шляхтичи же с нескрываемым презрением рассматривали увешанных драгоценностями и облитых парфюмерией французских дворян (включая самого короля), их изысканную одежду, светские манеры. Всё это они считали «бабьим». Впрочем, многие дворяне взяли французскую моду на вооружение.

Однако надо признать, и французов кое-что поразило в Польше. В Вавельском замке Генрих впервые в жизни увидел польскую канализационную систему — самую передовую по тем временам. Из специально построенных инженерных строений все нечистоты замка уходили за пределы крепостной стены. Король пришёл в неописуемый восторг. А по приезде во Францию распорядился немедленно построить подобные сооружения в Лувре и других дворцах. Впрочем, прошло немало времени, прежде чем французы привыкли к канализации и перестали использовать для этой цели камины и чуланы…

31 декабря 1578 года Генрих утвердил Орден Св. Духа — высшую награду французского королевства, в память об избрании на польский престол, поскольку оно — 11 мая 1573 года — пришлось на день Сошествия Св. Духа. С перерывом на Французскую революцию орден просуществовал до 1830 года. Пока его после Июльской революции окончательно не отменил Луи-Филипп.

Генрих и Анна

Избрание французского принца на польский престол предусматривало и его женитьбу на Анне Ягеллонке. Однако молодой король не очень спешил жениться на женщине, годящейся ему в матери. Именно поэтому, кстати, только в ноябре 1573 года он и двинулся, наконец, в своё королевство. Всё это время было занято его бурным романом с Марией Клевской. А затем его и без того длительное путешествие несколько раз намеренно затягивалось. В Лотарингии он завязал пылкие отношения с Луизой Водемон (Людовикой Лотарингской), которая через год с небольшим стала его женой.

Анна Ягеллонка никогда не была замужем. Во многом это произошло по вине её брата, Сигизмунда Августа, с которым у неё произошёл серьёзный конфликт сразу же после его женитьбы на Бáрбаре Радзивилл. Так, например, в мае 1565 года он отклонил просьбу на брак с Анной датского принца Магнуса, поскольку тот в приданое потребовал несколько замков в Рижском архиепископстве. К слову сказать, Магнус был тоже моложе Анны. Правда, только на 17 лет (все же не 28, как Генрих). Незамужнюю сестру короля в Польше, в общем, любили. Её прозвали Инфантой — так, как именовались дочери испанского короля, не являющиеся наследницами престола. Смерть брата открыла перед Анной возможность наконец выйти замуж — женитьба на ней являлась обязательной для всех кандидатов на престол. Самой Инфанте больше всех нравился эрцгерцог Эрнест Габсбург (который, кстати, был моложе Генриха на два года). Эрнест проиграл выборы. 21 мая 1574 года Ян Замойский официально обязал Анну Ягеллонку выйти замуж за избранного короля Генриха Валуа.

Первая встреча с Анной прошла так, как и было запланировано. Генрих произнёс пару дежурно-вежливых фраз и вышел из комнаты. Через три дня состоялась его коронация, но о женитьбе никто не напоминал. Начались ежедневные балы и турниры, но мысль о предстоящем браке с Анной омрачала мысли короля. Он всё оттягивал и оттягивал неприятный момент. Симулировал болезни, а затем запирался в комнатах и никого к себе не велел допускать. Поговаривали, правда, что короля всё же навещали проститутки, которых впускали в замок по его приказу. Чуть ли не каждый день он писал письма во Францию. Причём некоторые — адресованные Марии Клевской — и собственной кровью.

Время шло. Анна всё ждала. А Генрих всё не спешил. Наконец на 15 июня 1574 года наметили пышный бал, на котором должны были официально объявить о предстоящей женитьбе короля Генриха Валуа и Анны Ягеллонки. Однако утром 14 июня на встрече с императором Максимилианом король узнал о смерти своего брата, Карла IX, и вспыхнувшая вновь мечта о французском троне охватила все его мысли. 15 июня 1574 года в Краков пришло письмо. Оно было подписано королевой-матерью:

Королю, господину моему сыну. Королю Польши. Ваш брат скончался, отдав Богу душу ранним утром; его последними словами были: «А моя мать!» Это не могло не причинить мне огромного горя, и для меня единственным утешением будет увидеть вас вскоре здесь, поскольку ваше королевство в этом нуждается, и в полном здравии, потому что если я вас потеряю, то меня живой похоронят вместе с вами… Ваша добрая и любящая вас, как никто на свете, мать. Екатерина.

Генрих не терзался сомнениями: «Франция и Вы, матушка, важнее Польши», — писал он матери несколько дней спустя. Впрочем, сначала требовалось успокоить поляков. Кое-кто из министров выразил опасение, что ему придётся уехать, но он их успокоил: «Я прежде всего король Польши, — заявил он, — и я вас не покину». Несколько дней Генрих делал вид, что предоставляет регентство Екатерине и, возможно, назначит во Франции вице-короля, но всё это были лишь отговорки, чтобы усыпить подозрения поляков. Четыре дня спустя, 18 июня, Генрих устроил грандиозный обед, напоив всех так, что самые знатные сеньоры свалились под стол, будучи мертвецки пьяными.

Побег из Польши

В ночь на 19 июня 1574 года, не уведомив сенат, в обстановке строжайшей секретности Генрих Валуа покинул Вавель и поспешно направился в сторону границы. Короля сопровождали его постельничий Ян ду Хальде, дворянин Жиль де Сувр, врач Марек Мирон и капитан королевской гвардии Николя де Ларшан. Отъезд короля, однако, не остался незамеченным. Немедленно за ним снарядили погоню, которую возглавил каштелян войницкий Ян Тенчинский. Когда кортеж короля приблизился к границе, его заметил освенцимский староста. Старик скинул с себя одежду, бросился в реку и поплыл к королю с криком: «Светлейший господин мой, почему ты убегаешь?». Тут же Генриха настигла и погоня. Король объяснил Тенчинскому, насколько важно сейчас его присутствие во Франции, обещал вернуться через несколько месяцев и заверил, что у него достанет сил носить сразу две короны, и сверх всего подарил ему бриллиант. Тенчинский был растроган до слёз, выпил по польскому обычаю каплю собственной крови в знак уважения к королю, и вернулся в Краков. В Моравской Остраве Генриха поджидала карета, и вечером 19 июня он уже мог спокойно отдохнуть в Весково — беглецы проделали почти без остановок более 34 миль.

По совету Екатерины, Генрих во время своего путешествия избегал протестантских территорий. В Вене он встретил Максимилиана II, который усердно сватал ему свою овдовевшую дочь Елизавету, но Генрих думал лишь о Марии Клевской. В Венеции, где он оставался неделю, одно торжество сменяло другое — ведь прежде французскому королю не доводилось посещать островную республику. Для торжественного въезда дважды короля, которому Екатерина на покрытие расходов выслала в Венецию 100 тыс. ливров, был задействован даже знаменитый праздничный корабль Бучинторо.

Через Падую, Феррару, Мантую, Кремону и Монцу (где он познакомился с Карло Борромео, в 1610 году причисленным к лику святых, и проникся к нему глубоким уважением) Генрих проследовал далее, к Турину, чтобы вести там с герцогом Савойским политические переговоры. Там же он встретился с дружески настроенным по отношению к протестантам маршалом Монморанси-Данвилем, назначенным Карлом IX правителем Лангедока. Так ещё до возвращения во Францию Генриху пришлось столкнуться с важнейшей проблемой французской внутренней политики — необходимостью найти способ сосуществования католического большинства и сильного протестантского меньшинства. 3 сентября 1574 году Генрих вновь ступил на французскую землю. Через два дня он встретился с Екатериной, выехавшей ему навстречу из Лиона. Так завершилось польское царствование Генриха Валуа.

Польша после бегства короля

На следующий день находящиеся в Кракове малопольские министры и сенаторы официально сообщили об отъезде короля. В конце августа состоялся собранный примасом сейм. Почти все сенаторы выступали против объявления нового «бескоролевья» и назначения новых выборов. Зато большинство делегатов посчитало тайный отъезд короля освобождающим его подданных от каких-либо в отношении его обязательств и призвали избрать нового монарха. После долгих дебатов сейм составил письмо королю, где окончательной датой его возвращения значился май 1575 года. Если король не вернётся до июня 1575 года, он потеряет свои права на польский трон. Так и случилось.

Вторые выборы короля состоялись в декабре 1575 года. 12 декабря Якуб Уханский объявил новым польским королём императора Максимилиана Габсбурга. В Пактах король обязывался женить своего сына Эрнеста на Анне Ягеллонке. Вновь для Инфанты засияло солнце. Однако, противники Габсбургов (и прежде всего, магнат Ян Замойский) заявили о том, что иностранцев больше не будет на польском престоле. И что необходимо восстановить Пястов. 13 декабря на Рынке Старого города Анна Ягеллонка была объявлена королём Польши. А на следующий день она стала именоваться королём из династии Пястов. В мужья ей шляхта избрала князя Стефана Батория. 1 мая 1576 года Анна и Стефан обвенчались и короновались в Вавельском соборе. Страной практически до самой своей смерти в 1586 году руководил Стефан Баторий.

На французском троне      

Генрих вернулся во Францию в самый разгар религиозных войн. 11 февраля 1575 года он короновался в Реймсском соборе. А через два дня женился на Луизе Водемон-Лотарингской. Не имея средств на продолжение войны, Генрих пошёл на уступки гугенотам. Последние получали свободу вероисповедания и участие в местных парламентах. Таким образом, некоторые города, населённые сплошь гугенотами, становились полностью независимыми от королевской власти. Действия короля вызвали резкий протест со стороны Католической лиги, возглавляемой Генрихом Гизом и его братом Людовиком, кардиналом Лотарингским (англ.). Братья твердо решили избавиться от Генриха III и продолжить войну с гугенотами. Пока им удалось лишь второе. В 1577 году вспыхнула новая, шестая по счету, гражданская религиозная война, продолжавшаяся три года. Во главе протестантов встал Генрих Наваррский, который уцелел во время Варфоломеевской ночи, отрёкшись от своей веры и спешно приняв католичество. Война закончилась мирным договором, подписанным во Флё. В противовес гугенотской партии Гизы организуют Католическую Лигу, основной целью которой ставится уничтожение кальвинистов. Пытаясь противодействовать Гизам, Генрих объявляет себя номинальным главой Лиги. Гизы организуют несколько покушений на короля, пытаясь вынудить его отречься либо убить.

В 1584 году неожиданно скончался младший брат короля, Франсуа, герцог Анжуйский. У самого Генриха и Луизы детей не было. Вновь встал вопрос о престолонаследии — на этот раз не в Польше, а во Франции. Опять заговорили о гомосексуализме короля, неспособного зачать ребёнка. Однако факты, включающие многочисленные любовные похождения Генриха, а также венерические заболевания его юности, свидетельствуют о том, что гомосексуалистом он не являлся. Скорее всего, все эти сплетни и слухи распространялись Гизами и дошли до наших дней…

Поскольку король не имел детей, наследовать ему должен был ближайший кровный родственник. По иронии судьбы этим родственником (в 21 поколении) являлся всё тот же Генрих Наваррский — Бурбон, женатый, ко всему прочему, на родной сестре короля Маргарите. Сразу же после свадьбы и последующих кровавых потрясений Генрих поспешно вернулся в Наварру, оставив Маргариту в Париже. Когда же из Польши возвратился её брат и стал королём, Марго стала, практически, пленницей во дворце. В конце концов, король позволил ей вернуться к мужу. Следующие три с половиной года прошли, как кошмарный сон. Супруги ссорились, ругались, развлекались на стороне, как хотели. Наконец, в 1582 году, после болезни, Маргарита вернулась к брату. Однако, король заставил её покинуть дворец и вернуться в Наварру. Но и там она не могла оставаться. В 1586 году Генрих III отправил сестру в ссылку в Уссон (провинция Овернь), где она провела 18 лет. В 1599 году, после долгих семилетних переговоров, она получила развод с Генрихом — уже королём Генрихом IV. По согласию с бывшим мужем и его новой женой, Марией Медичи, Маргарита вернулась в Париж. Она занималась благотворительностью, меценатством и воспитанием всех детей Генриха IV (включая Луи — будущего Людовика XIII).

Тем временем опасная перспектива занятия трона лидером протестантов совершенно не входила в планы Гизов. Лига получила финансовую и военную помощь от Филиппа II, а также и моральную — от папы Сикста V, который проклял Генриха Бурбона. В 1585 году вспыхнула очередная война, названная войной трёх Генрихов (короля, Бурбона и Гиза). Генрих Наваррский одерживал уверенные победы. Его поддерживала английская королева Елизавета и немецкие протестанты. Король Генрих III всеми силами пытался прекратить войну, но осуществить это было очень трудно…

12 мая 1588 года Париж взбунтовался против короля, который вынужден был в спешном порядке покинуть столицу и перенести свою резиденцию в Блуа. В Париж торжественно вступил Генрих Гиз. Лотарингский герцог уже ощущал себя королём. Да, собственно, он и находился в двух шагах от престола. Его восторженно приветствовали жители столицы. Всё чаще в обращении к герцогу звучало «Сир». Несколько месяцев, проведённые в Париже, стали самыми счастливыми в жизни Генриха Гиза. В этой ситуации Генриха III могли спасти лишь самые решительные меры. Король созвал Генеральные Штаты, на которые прибыл и его противник. 23 декабря 1588 Генрих Гиз отправился на заседание Штатов. Неожиданно на его пути оказались гвардейцы короля, которые сначала несколькими кинжальными ударами убили Гиза, а затем уничтожили и всю охрану герцога.

На следующий день по приказу короля был также схвачен, а затем и убит брат Генриха Гиза — Людовик, кардинал Лотарингский. Теперь король сжёг все мосты — обратного пути у него уже не было. Большинство католиков отвернулось от Генриха. А последний заключил союз с недавним своим врагом — Генрихом Бурбоном. Узнав об этом, папа Сикст V проклял также и короля. Тем временем, общими силами оба Генриха осадили Париж.

Смерть Генриха III

Убийство братьев Гизов всколыхнуло умы многих католиков. Среди них был и 22-летний монах-доминиканец Жак Клеман. Жак был ярым католиком и врагом гугенотов. После проклятия Папы (которое на него особенно подействовало) Клеман принял твёрдое решение убить короля Генриха III. Его замысел получил одобрение некоторых руководителей Лиги. Монаха снабдили частично подлинными, частично фальшивыми письмами от заключенных роялистов, адресованными королю. А затем, 31 июля, он покинул Париж и отправился в Сен-Клу — имение герцога Реца, где король обосновался на время осады столицы. Попросив аудиенцию, он был принят королём на следующий день. Жак передал ему бумаги, сообщив, что в них содержатся важные сведения, предназначенные исключительно для прочтения лично королём. При этих словах охрана отступила от Генриха на несколько шагов…

Король углубился в чтение. Неожиданно Клеман выхватил из-за пазухи стилет, бросился к королю и вонзил стилет ему в подбрюшье. Всё произошло настолько внезапно, что гвардейцы не успели даже понять, в чём дело. Генрих зашатался и вдруг начал оседать с криком: «Он убил меня, подлый монах! Убейте его!». Король сумел вытащить стилет и даже нанести им растерявшемуся от содеянного Жаку удар в голову в район брови. Монах попытался выскочить из зала, но не смог. Здесь же, на месте, он был заколот королевскими телохранителями Сент-Малином и Пенкорнэ и выброшен в окно (позднее его тело четвертовали и сожгли)…

Короля сразу же положили на кровать. Вызванные врачи вложили его вывалившиеся внутренности обратно и зашили. Вскоре наступило некоторое улучшение, и Генрих воспрянул духом. Но уже через несколько часов он почувствовал приближение смерти. В присутствии свидетелей он объявил Генриха Бурбона своим преемником. Ночью Генрих III попросился на последнюю исповедь. Король простил всех своих врагов, включая Жака Клемана. В три часа ночи король Франции Генрих III Валуа скончался. Его тело забальзамировали и похоронили в Компьене, в аббатстве Сен-Корнилль. Урна с сердцем короля была захоронена в главном алтаре собора Сен-Клод. После окончания войны Генрих III так и остался в Компьене. Новый король Генрих IV не стал переносить тело своего предшественника в усыпальницу французских королей — базилику Сен-Дени, поскольку ему напророчили, что он там сам ляжет через неделю после Генриха III. Лишь в 1610 году останки Генриха III всё-таки перенесли в Сен-Дени. А через несколько недель Генрих IV погиб от руки другого убийцы — Франсуа Равальяка.